Святитель Митрофаний Воронежский в 1675-1682 гг. был настоятелем знаменитого костромского Макариево-Унженского монастыря. В жизни святителя эти годы оставили значительный след. Приняв сан воронежского епископа, в 1682 г. Митрофаний прислал грамоту своему преемнику, игумену Ионе, в которой писал: «…а мы за дом Живоначальной Троицы и чудотворца Макария ныне и впредь будем заступать и работать, а милость Божия и Пресвятыя Богородицы молитвы и нашего смирения благословения с вами есть и будет, ныне и во веки…»[1]. В 1703 г. перед кончиной святитель принял схиму с именем Макарий в честь преподобного[2]. В свою очередь в обители хранили память о пребывании здесь святителя Митрофания. После его канонизации в 1832 г. в Благовещенском соборе, построенном при будущем воронежском епископе, был устроен придел Митрофания Воронежского[3].  

23 мая, на следующий день после празднования перенесения в 1087 году мощей святителя и чудотворца Николая, Церковь молитвенно обращается к заступничеству нашего земляка - блаженного Симона, Юрьевецкого, святого собора Костромских святых.

В 2014 году празднуется 430 лет со дня его блаженной кончины. Симон Юрьевецкий, Христа ради юродивый, родился в селе Оделеве бывшего Нерехтского уезда Костромской губернии (в настоящее время – Приволжского района Ивановской области) в благочестивой семье крестьян Родиона и Марии Шитовых.

В собрании ЯХМ хранится одна из ранних известных икон Макария Унженского с житием в 21 клейме[1]. Она происходит из Спасо-Архангельской церкви из г. Романова (ныне - г.Тутаева Ярославской области), и была создана в 1630-40-х гг. Икона опубликована в каталогах ЯХМ и уже была в центре внимания исследователей[2]. В предлагаемой работе сделана попытка уточнить и развить существующие мнения и версии, а также высказать некоторые дополнительные соображения относительно иконографии данного памятника[3].

В русских святых мы чтим не только небесных
покровителей святой и грешной России: в них мы ищем
откровения нашего собственного духовного пути. Верим,
что каждый народ имеет собственное религиозное призвание,
и, конечно, всего полнее оно осуществляется его религиозными
гениями. Здесь путь для всех, отмеченный вехами героического
подвижничества немногих. Их идеал веками питал
народную жизнь; у их огня вся Русь зажигала свои лампадки.

(Г. П. Федотов)