Березовцов в Солигаличском уезде было два - Верхний и Нижний. Оба располагались по течению реки Костромы, оба известны издревле и входили в старую Березовецкую волость. Селения длительное время принадлежали монастырям: Верхний Березовец - Троице-Сергиеву (туда не раз жаловал залесские земли царь Иоанн Грозный), Нижний Березовец -московскому Симонову монастырю (туда на помин души отписывал солигаличские деревни великий князь Дмитрий Донской). Оба села разорялись татарами, о чем имеются летописные свидетельства (1536): «приходили пгапгарове и черемисы на Унэюи, да на Чухлому, да к Галичу, оттуда пошли на Залесье, да на два Березовца...» Бывали здесь и поляки с литовцами. У Нижнего Березовца по сей день сохранились остатки земляного вала, которые, по предположениям историков, были частью древнего укрепления. Согласно документам переписи 1627 года, Нижний Березовец был погостом: «Погост Успенский, а на погосте храм Успения Пресвятой Богородицы, да другой храм великомученицы Параскевы».
Храмы в то время были деревянными.
Документы не донесли до нас ни должности, в которой служил Филипп, ни его отчества, известно лишь, что родился он около 1759 года, был женат на Ирине Ивановне, в браке родил Андрея и Дарью и оставил бренный мир до 1811 года. Прах его упокоился возле церкви в Нижнем Березовце.
Первый каменный храм построили в 1823 году, во время службы в селе Андрея Филипповича [Касторского] (ок. 1780 -до 1837) - деда свмч. Иоанна. Андрей Филиппович в документах писался без фамилии, церковную службу начинал дьячком, кончину же встретил диаконом, прожив немногим более полувека. Вероятно, и он принимал участие в возведении храма (строили всем приходом, не исключая и причт) и, возможно, присутствовал при его освящении (ум. до 1837). Новую церковь поставили на высоком берегу реки Костромы, доминантой прибрежного ландшафта стала белая каменная колокольня, возведенная в едином ансамбле с храмом. В архитектурном отношении весь комплекс был выдержан в стиле классицизма. Храм, как и встарь, назывался Успенским, а в память о деревянной Параскевиной церкви был устроен придел.
Из детей Андрея Филипповича (жена Дарья Дмитриевна, р. 1779, ум. после 1815) известны Дмитрий, Тимофей, Алексей, Ульяна и Анна. С Андреевых сыновей начинается в этом роду фамилия «Касторский». Дмитрий Андреевич умер в отрочестве, Тимофей и Алексей окончили Солигаличское духовное училище (при поступлении в которое получили фамилию «Касторский»), после чего Алексей был определен в Нижний Березовец, а Тимофея в 1840 году встречаем в селе Гусеве Солигаличского уезда, где он служил священником в Преображенской церкви. К тому времени он женился, родил трех сыновей-наследников, которые были воспитанниками епархиальных училищ (1840).
Алексей Андреевич прожил всю жизнь в Березовце, дослужился до диа­кона; в 1871 году он все еще числился служащим при храме, и возле него, ве­роятно, и похоронен по старой церковной традиции. Он был женат, но имя супруги, как и точная дата его кончины, не установлены. Известно, что в этой семье было не менее двух сыновей (о других детях точной информации нет). Младший, Петр, родился около 1833 года, окончил духовное училище в Солигаличе и поступил в духовную се­минарию. Неизвестно, насколько хоро­ши были его успехи, однако семинарии он не кончил и в самом начале учебы -«из нисшаго отделения» - вышел, определившись пономарем в Ильинскую церковь в селе Тутки. Затем служил дьячком в селе Верховье (и Тутки и Вер­ховье относились к Солигаличскому уезду), а в 1864 году был рукоположен в сан диакона. Последнее место службы Петра Алексеевича - Крестовоздвиженская церковь в г. Солигаличе. Он был женат на Любови Васильевне, от брака с которой имел сына Геннадия и дочерей Александру и Анастасию.
Из послужного списка Геннадия Петровича ясно, что диаконами Касторские были назначаемы не случайно. Хороший диакон - украшение церковной службы. При слабых голосе и слухе в приличный храм диакону вход заказан - вся «музыкальная часть» службы держится на дья­конах. О способностях Геннадия Петрови­ча говорит то, что карьера его началась с должности учителя пения в Солигаличе -ком духовном училище. Рукоположен­ный во священника Солигаличского Рож­дественского собора, он был весьма заметен и на ниве народного просвеще­ния. Наблюдатель церковно-приходских школ Солигаличского уезда, секретарь Солигаличского отделения епархиально­го училищного совета, законоучитель Солигаличских 2-классного женского и при­ходского училищ - вот должности, которые он совмещал с церковной служ­бой. Добавим, что все его дети - Сергей, Борис, Наталья и Нина - родились в г. Солигаличе в конце 1890 - начале 1900-х годов, их мать, жену Геннадия Петровича, звали Варвара Ивановна (ок. 1868 - не ран. 1902).
Дальнейшая судьба этой семьи по документам не прослеживалась.
Старший сын Алексея Андреевича — Иван - родился в селе Нижний Березовец около 1848 года. Выпускник Солигаличского духовного училища, 20 ноября 1864 года он был «определен на сторожевское место к Солигаличскому Успенскому собору», 25 августа 1867 года получил дол-
жность причетника, 29 сентября 1868 года посвящен в стихарь. Через 12 лет (14.12.1880 г.) его перевели в диаконы на псаломщической вакансии в церковь Богородицко-Феодоровского женского мо­настыря, где он и служил до конца жиз­ни. Ни в какое время «собственного имения» у него «не было», зато при «отлично-хорошем поведении» он «очень хорошо» владел «пением, чтением и катехизисом». Служба его была отмечена серебряной медалью в память царствования императора Александра III и юбилей­ными крестом и медалью в память 300-летия царствования Дома Романовых.
О его жене, Александре Лазаревне (ок. 1848 - до 1902), информации на се­годняшний день немного. Исходя из указанного в ведомостях возраста родилась она около 1848 года, была обучена азам грамоты {«читать умеет»), в кли­ре березовецкого храма родственников не имела. В супружестве родила четверых детей (о других детях точных све­дений нет): Александра (ок. 1870 - пос­ле 1926), Павла (15.01.1876 - не ран. 1912), Евдокию (ок. 1878 - ?) и Веру (15.08.1878 - после 1916). В документах 1901/02 года Иван Алексеевич Кастор­ский значится уже вдовым. На руках у него остались Павел - учащийся выпус­кного класса духовной семинарии (впоследствии чиновник Костромской казенной палаты, старший бухгалтер Солигаличского уездного казначей­ства), незамужняя дочь Евдокия и млад­шая, тринадцатилетняя Вера. Старший сын - Александр Иванович - в 1881 году (после Солигаличского духовного учи­лища) был принят псаломщиком, затем пономарем Николаевской церкви в селе Верховье. Усердие его во время всеоб­щей народной переписи 1897 года было отмечено темнобронзовой медалью, в дальнейшем он был награжден светло-бронзовой медалью в честь 300-летия царствования Дома Романовых. В начале 1900-х годов Александр Иванович получил свидетельство на право препо­давания в церковно-приходских шко­лах, в 1917 году он - священник верховской церкви св. Николая Чудотворца.
Отец их, Иван Алексеевич Касторский, по-прежнему служил диаконом Николаевской церкви в Богородицко-Феодоровском монастыре. В отличие от родного храма - Успенья в Нижнем Березовце — последнее место службы не имело столь долгой истории. Монастырь был молодой. Основанный в 1860 году помещицей Нащекиной (в 2 км от Солигалича) он бук­вально кипел энергией. В год основания община (официальный статус получен в 1872 году) располагала единственным де­ревянным домом, где к 1869 году устрои­ли домовую церковь в честь всероссийс­кой святыни Феодоровской иконы Богоматери. Далее все годы, вплоть до 1918-го, прошли под знаком украшения и строительства обители. В 1878 году воз­водят каменную холодную Троицкую цер­ковь с приделами Введенья и Игнатия Ро­стовского; в 1889 году перестраивают кладбищенскую деревянную часовню в Успенскую церковь: в 1889-1892 годы — поднимают новую каменную колокольню; в 1893-1900 годы — в единой композиции с колокольней встает каменная теплая церковь Феодоровской Божьей матери с приделами: Богоявления, Архангелов и Федора Студита.
Что дальше?
Неутомимые сестры во главе с насто­ятельницей (в 1891 г. община преобра­зована в общежительный монастырь) устраивают двухэтажные сестринский корпус, дом причта (где жил и диакон Иоанн Касторский), богадельню; одно­этажные - настоятельский корпус, трапезную для сестер, баню с прачечной, хлебопекарню; разрастаются хозяй­ственные постройки: конюшня, скотный двор, сараи. За оградой обители строит­ся кирпичное здание - гостиница.
Что дальше?
Это преобразующее, одухотворенное кипенье происходит на глазах о. Иоан­на Касторского, который, по причине соучастия, вполне мог считать расцвета­ющий монастырь и своим детищем.
Что дальше?
То, что новый монастырь успели по­любить и в городе, и в ближайших окре­стностях, сомнений не вызывало. Мо­жет, потому и выбрала его первым объектом разорения власть, пришедшая в октябре 1917 года. 26 февраля 1918 года - день, назначенный местными Со­ветами для реквизиции «хлебных из­лишков» в Богородице-Феодоровском монастыре. Все понимали: власть при­влекает монастырское имущество и оби­тели грозит полное разорение.
Эта трагическая страница костромс­кой истории подробно описана в доку­ментах архивов (ГАКО, ГАНИКО), в статье Н. А. Зонтикова «Пальнем-ка пу­лей в Святую Русь», я же почти цити­рую книгу архиепископа Костромского и Галичского Александра «Священномученик протоиерей Иосиф Смирнов (1864-1918)» (Кострома, 2003).
События развивались стремитель­но. 26-го в монастырь собралось более 600 человек из города и деревень, дав­ших подъехавшим реквизиторам серь­езный отпор. После стихийного собра­ния в трапезной защитники обители с иконами и хоругвями двинулись в Со-лигалич с требованием отменить рек­визицию монастырского имущества. В многолюдном, разраставшемся на ходу шествии участвовало и местное духовенство, среди них настоятель Богородице-Рождественского собора Иосиф Сергеевич Смирнов; заштат­ный священник, служивший в селе Солда Солигаличского уезда, Влади­мир Иванович Ильинский, а также не имеющий духовного сана выпускник Санкт-Петербургской духовной академии и смотритель Солигаличского ду­ховного училища статский советник Иван Павлович Перебаскин. Не мог не участвовать в защите монастыря и его старый диакон Иоанн Алексеевич Касторский.
... Две жертвы - с той и другой сторо­ны — предрешили трагическую развяз­ку мирной манифестации.
22 февраля / 7 марта карательный отряд, прибывший из Вологды (Вят­ки?), привел в исполнение приговор Солигаличского трибунала относитель­но солигаличских «мятежников». Глубокой ночью на территории Никольского тюремного храма были расстреляны «виновники восстания», всего 21 чело­век. Утром 8 марта расстрелянных похо­ронили в братской могиле на городском кладбище у стен Петропавловской цер­кви. Старшим из убиенных был восьми­десятипятилетний о. Владимир Ильин­ский; о. Иоанн Касторский на момент мученической кончины «от роду имел семьдесят лет».
... Страна вступала в эру кровавых репрессий и террора, последствия кото­рых непредсказуемы до сих пор.