Несмотря на известность иконы, в истории ее много нерешенных вопросов. Это, прежде всего, вопросы о происхождении Феодоровской иконы Божьей Матери и ее названии.
Большинство исследователей сходятся во мнении о древности иконы и датировке ее XIII веком1, вопрос же о наименовании костромской чудотворной иконы до сих пор дискутируется. Нельзя согласиться с автором статьи Н.В. Герасименко о Феодоровской иконе Божьей Матери в недавно вышедшей книге «Костромская икона». Автор утверждает, что «при благословении Михаила Феодоровича на царство могла быть принесена наиболее подходящая икона из местного кафедрального собора, не обладавшая в то время никаким эпитетом», что до XVIII-XIX вв. «в Костроме и костромских землях…не сохранилось никаких сведений о существовании церквей или приделов, посвященных Богоматери Феодоровской»2.
Если мы обратимся к основному документу по Костроме XVII века – Писцовой книге 1628 года, то в ней главной соборной церковью, стоявшей в Старом городе (Кремле) – духовном, административном и военно-оборонительном центре Костромы – названа церковь во имя «Пречистые Богородицы чюдотворныя иконы Феодоровские с пределом великомученика Феодора Стратилата». В это время в ней хранилось девять предметов церковной утвари – иконы, пелены, хоругви, посвященные Феодоровской Божьей Матери, великомученикам Параскеве Пятнице и Феодору Стратилату3.
Есть и более раннее свидельство о существовании названия нашей чудотворной иконы. В 1619 г. царь Михаил Феодорович со своей матерью совершил паломничество в костромской Макариево-Унженский монастырь, и путь их лежал через Кострому. В своих письмах отцу, патриарху Филарету, Михаил Феодорович подробно описывает все перипетии этого путешествия. 12 сентября 1619 года царь написал отцу: «Божиею милостию и поспешеством молитв святейшего патриарха Филарета, града Костромы дошли и в соборней апостольстей церкви, у чудотворнаго образа пречистыя Богородицы, глаголемыя Феодоровския, всенощная пения, и литургию, и молебная благодарения принести нас сподобил Бог…»4. Таким образом, уже в нач. XVII в. икона имела свое название – Феодоровская.
Видимо, наименование иконы надо искать в более древних временах, а именно в тех, откуда она происходит.
Многочисленные исторические и легендарные факты говорят о тесной связи чудотворной иконы с княжеской семьёй Ярослава Всеволодовича, пятого сына великого Владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. Святой воин Феодор Стратилат был небесным покровителем Ярослава, рожденного 8 февраля, в день этого святого. Но не только князю Ярославу покровительствовал этот святой, но и его старшему сыну Феодору.
С Городецким Феодоровским монастырем, где, по преданию, икона пребывала какое-то время, связаны пострижение в монахи и кончина 14 ноября 1263 г. второго сына князя Ярослава Всеволодовича прославленного Александра Невского5. Досталась же икона, в результате, младшему в княжеской семье Ярослава Всеволодовича, «мизинному» сыну Василию Костромскому6, который в 5 лет остался без матери и отца и нуждался в особой опеке, которую, возможно, он нашел в покровительстве иконы, являвшейся семейной святыней.
Все это говорит о том, что Феодоровская икона Божьей Матери особенно почиталась и была значима именно в семье Ярослава Всеволодовича, внутри которой она передавалась и сохранялась. Поэтому причины появления иконы, вероятно, надо искать в каких-то событиях, произошедших в этой семье, и важных для этой семьи.
Семья Ярослава Всеволодовича была большой: имея 9 сыновей, он по праву мог бы получить прозвище «Большое Гнездо», как и его отец, Всеволод. Женой князя Ярослава Всеволодовича, матерью всех его девяти сыновей, начиная с Феодора, родившегося в 1219 году, и заканчивая Василием Костромским 1241 года рождения, была Феодосия Мстиславовна, дочь торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удалого («Удатного», как указано в летописях). Их свадьба произошла, вероятно, в 1214 году. Ярославу в это время было уже 24 года. В жизни его это был не первый брак. В 14 лет, посланный отцом на стол в Переяславль Русский, он женился там на дочери половецкого князя Георгия Кончаковича. Но судьба первой жены его неизвестна. Феодосия стала второй женой Ярослава, и было ей в это время не более 10-12 лет.
И князь Ярослав Всеволодович, и его жена Феодосия Мстиславовна, принадлежали к Рюриковому княжескому роду, роду великих князей Киевских. Состояли они и в родстве: великий Киевский князь Владимир Мономах для Ярослава приходился пра-дедом, а для Феодосии – пра-пра-пра-дедом.
Изучение 2-х княжеских родов, к которым принадлежали князь Ярослав Всеволодович и его жена Феодосия, дали очень интересные факты. Оказалось, что святой великомученик Феодор Стратилат был не только небесным покровителем Ярослава, но и всех Мстиславичей в княжеском роду Феодосии. Все Мстиславы: Мстислав Великий – её пра-пра-дед, дед Мстислав Храбрый, отец Мстислав Удалой, имели крестильное имя Феодор и почитали этого святого.
Кроме того, большинство исследователей сходятся во мнении, что изображение на оборотной стороне Феодоровской иконы святой великомученицы Параскевы Пятницы, особо почитаемой в Новгороде Великом, говорит о долгой и непосредственной связи заказчика иконы с этим городом 7. Кроме Ярослава Всеволодовича – мужа Феодосии, все князья ее княжеского рода были тесно связаны с Новгородом Великим. Её пра-пра-дед – Мстислав Великий – более 20 лет княжил в Новгороде Великом, дед – Мстислав Храбрый умер и был погребен в этом городе, отец – Мстислав Удалой неоднократно призывался новгородцами на княжение. Брат Феодосии – Василий, умерший в Торжке в 1218 году, был похоронен в Новгороде «у святеи Софьи в святеи Богородици в головах у деда» 8.
В 1216 году на требование Мстислава Удалого: « Поиди в свою волость…не надобна тобе волость Новогородскаа», князь Ярослав Всеволодович справедливо отвечал: «Яко же тебе се отчина, тако же и мне» 9.
Какие же события в истории этих 2-х княжеских родов могли стать причиной создания Феодоровской иконы Божьей Матери? Изучение летописных письменных источников позволило выдвинуть еще одну версию о появлении Феодоровской иконы Божьей Матери.
Возможно, создание образа было связано с двумя важнейшими событиями в жизни князя Ярослава Всеволодовича - воссоединением его с любимой женой Феодосией, отнятой у него тестем – князем Мстиславом Удалым, и рождением у них первенца, княжеского наследника и продолжателя княжеской династии – Феодора. Тогда икону можно датировать1218 – 1220 годами. Рискну даже отметить, что первое событие по значимости было более важным для князя не только потому, что без первого не могло быть второго. Если бы рождение первенца было важнее, то, возможно, икону посвятили бы небесному покровителю самого Ярослава и первенца его Феодора – великомученику Феодору Стратилату. Но ее посвящают именно Богоматери.
Обратимся к летописям. В 1215 году разгорелся новгородский конфликт между тестем и зятем: Мстиславом Мстиславичем Удалым и Ярославом Всеволодовичем. Он вылился в тяжелое противостояние враждовавших сторон и кровопролитное сражение на реке Липице. В эту борьбу были вовлечены по разные стороны еще два брата Всеволодовича – Константин и Юрий, которые не могли поделить между собой Владимирский великокняжеский стол. «Страшно же чюдо и дивно, братье, поидоша бо сынове на отци, а отци на дети, брат на брата, раби на господу» 10,– горестно сокрушается летописец. Трижды предлагал Мстислав Удалой Ярославу мир, но получал неизменно: «Миру не хотящу..»11.
«И вышедшее начаша сечи Ярославли полки, и бысть сеча зла…». Князь Мстислав Мстиславич Удалой, о котором сказал летописец «дана ему храбрость из всих», одержал сокрушительную победу над Ярославом, как некогда отец Ярослава - Всеволод Большое Гнездо – разбил здесь же отца Мстислава Удалого Мстислава Храброго.
Описанию апрельского кровопролития 1216 года летописцы посвятили не одну страницу своих трудов. «Кто не всплачется, слышав сию горькую победу…многое бо множество избытих…не такмо на боищи костры мертвых, но и по многым местом лежащее трупие…плачущееся грекым плачем, видящее своих мертвых не погребенных…Не 10 бо оубито, ниже 100, но 1000 тысящами, а всих избитых 9000 и 200 и 30 и 3 моужа…» 12.
Во всей этой крови, в гибели массы народа, павшей в Липецком бою, современники обвинили князя Ярослава.«Молвяху бо мнози о Ярославе, яко тобою ся нам много зла створи, про твое бо преступление крестное речено бысть пророком Иоилем: приидете, птица небесныя, напитаитеся крови человечьскыя, и зверие дивии, наядитеся мясъ человечьских”» 13.
И брат Юрий возложил вину за происшедшее на Ярослава: «…И удари челом у отечня гроба, и плачася, глаголаше: «Суди, Бог, брату моему Ярославу, оже мя сего довёл»14.
Князь Ярослав понимал, что грядет расплата, и он должен понести ответ за все. 3 мая 1216 года, Ярослав узнав, что Мстислав Удалой идет на Переяславль, где он в это время находился, «удари челом Костянтину брату и рече: “язъ, господине, в твоеи воле, не выдаи мя тестю моему Мстиславу,…а сам, брате, накорми мя хлебом”» 15.
Князь Мстислав Мстиславич знал, вероятно, как наказать Ярослава. Несмотря на внешнее примирение через Константина, несмотря на богатые дары, которые получили от Ярослава все князья и воеводы, и новгородцы, и сам Мстислав, князь Удалой совершил то, что должно было стать главным наказанием для Ярослава Всеволодовича: он отобрал у него свою дочь, его жену, Феодосию. Он подошел к Переяславлю, встал близ города в стане и потребовал дочь к себе, а потом не отпустил ее к мужу.
Князь Ярослав «многожды высылася с молбою ко Мстиславу, прося княгыне своея к собе». И те слова, которые он обращал к Мстиславу, взывая о Феодосии, о многом говорят: «Чи не бывает поточь князем? То ныне ся каем, по правде мя крест убил» 16.
В переводе на русский язык, слово «поточь – поточить» означало разграбить, расхитить. В Новгороде Великом вече, присуждая боярина и даже посадника к народной мести, отдавало дом и весь достаток его на поток, т.е. на расхищение, на грабеж, на расхват 17. Князья же такому наказанию вообще не подвергались. Таким образом, слова князя Ярослава означали, что не бывает большего разграбления, утраты князю, чем потеря жены, невозможность жить без неё, и нынче, когда он кается за содеянное, это станет для него поистине крестом, убивающим его.
Мы редко встречаем в летописях описание тех чувств и эмоций, которые переживали люди тех далеких времен. Тем ценнее для нас свидетельства о проявлении их. В море описываемых известий, связанных с военными походами и битвами князей, строительством ими городов и церквей, сосредоточение летописца на эмоциональной стороне радостных или горестных событий, пусть и в скупых строках, может являться для нас свидетельством значимости этих событий в жизни современников летописца.
Мольбы Ярослава остались без ответа: князь Мстислав увез дочь в Новгород Великий. Сколько продолжалась разлука между супругами? Летописи об этом молчат. Но воссоединение Ярослава с Феодосией все-таки произошло, поскольку Мстислав Мстиславич Удалой в 1219 году окончательно уезжает на княжение в Галич южный и дочери при нем нет18.
Видимо, воссоединение Ярослава с любимой женой Феодосией стало для князя тем событием, ради которого по его заказу и могла быть создана Феодоровская икона Божьей Матери. Не случайно, наверное, эта чудотворная икона считается покровительницей брака и семейного счастья.
Название иконы – Феодоровская, связанное с почитаемым святым воином Феодором Стратилатом, можно рассматривать как дань примирения с Мстиславом Мстиславичем (Феодором Феодоровичем) Удалым. Не случайно, видимо, князь Ярослав (Феодор) с Феодосией назвали своего первенца тоже Феодором.
Если же взглянуть с точки зрения этимологии, то оба эти созвучные имени – Феодор и Феодосия – имеют одинаковые корни, и в переводе с греческого означают одно и то же – дар Божий и данная Богом.
Поэтому можно сказать, что икона Феодоровской Божьей Матери была создана во славу любви и благодарности к Богу, во славу любви небесной и земной. Икона Феодоровской Божьей Матери была создана в честь Феодосии – любимой жены князя Ярослава Всеволодовича.
П р и м е ч а н и я
1. Анисимов А.И. Домонгольский период древнерусской живописи// Вопросы реставрации. Т.II. М.,1928. С.161; Грабарь И.Э. О древнерусском искусстве. М., 1966. С.163,220,237; Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. СПб.,1911; Лазарев В.Н. Живопись Владимиро-Суздальской Руси// История русского искусства. Т.I. М.,1953. С.496. Масленицын С.И. Икона «Богоматери Феодоровской» 1239 г.// Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. 1976. М.,1977. С.155-166. Бахарева Н.Н. К вопросу о происхождении иконы «Богоматери Феодоровской»// Городецкие чтения: Материалы научной конференции. Городец, 10-13 мая 1994 г. Городец, 1995. С.137-157.
2. Костромская икона XIII-XIX веков: Свод русской иконописи/Авт.-
сост. Н.И. Комашко и С.С. Каткова. М.: Гранд-Холдинг, 2004. С.460.
3. Писцовая книга г. Костромы 1627/28 – 1629/30 гг. Костромаиздат. 2004. С.257-265.
4. Письма русских государей. М. 1848.
5. Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т.XXV. С.144- 145.
6. Сказание о явлении и чудесах Феодоровской иконы Богоматери в Костроме/ Публ. и предисл. И.В. Баженова// Вестник археологии и истории. Вып.XIX. СПб., 1909. С.187-260.
7. Масленицын С.И. Указ. соч.С. 158. Костромская икона XIII-XIX веков. Указ. соч. С. 462.
8. ПСРЛ. Т. IV. Ч.2. С.194.
9. ПСРЛ. Т.XXV. С.111. «Отчиной» или «вотчиной» на Руси называлось наследственное, потомственное владение.
10. ПСРЛ. Т. XXV. С.112.
11. ПСРЛ. Т. XXV. С.112.
12. ПСРЛ. Т. XV. Стб.321-323; Т.IV. С.190-193; Т. XXV. С.111-114.
13. ПСРЛ. Т. IV. Ч.2. С.190-191.
14. ПСРЛ. Т.XXV. С.114.
15. ПСРЛ. Т. IV. Ч.2. С.193.
16. ПСРЛ. Т. IV. Ч.2. С.193.
17. Даль В. Толковый словарь: В 4-х томах. М.: Русский язык, 1990. Т.3. С.358.
18. ПСРЛ. Т. XV. С.327.
