В годы Первой мировой войны Русская Православная Церковь с ее огромным опытом благотворительной деятельности, направила все свои силы на организацию помощи пострадавшим от военных действий. Уже с первых дней войны, по определению Святейшего Синода № 6502 от 20 июля 1914 г., при всех церквях Костромской епархии за богослужениями по воскресным и праздничным дням открылись кружечные сборы в пользу Российского общества Красного Креста. Кроме того, были установлены сборы:
- в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы 21 ноября 1915 г. в пользу Воинского благотворительного общества «Белого Креста»1;
- в день памяти первоверховных апостолов Петра и Павла 29 июня 1915 г. в пользу Костромского отдела Комитета «Зеленого Креста»2;
- за литургией в Дмитриевскую родительскую субботу 1915 г., в Дмитриевскую и Мясопустную субботы 1916 г. в пользу Всероссийского общества памяти воинов Русской армии, павших в войну с Германией, Австрией и Турцией3;
- на четвертой неделе Великого поста с 12 по 19 марта 1916 г. в пользу Состоявшего под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Романовского комитета на призрение детей воинов, павших на поле брани4;
- в дни праздников Преображения Господня, Успения Пресвятой Богородицы, Рождества Пресвятой Богородицы (6 и 15 августа и 8 сентября 1916 г.) на организацию учебно-трудовой помощи увечным воинам5;
- 25-27 ноября 1916 г. в пользу Георгиевского комитета Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Александровича для организации помощи пострадавшим на войне Георгиевским кавалерам и их семьям6;
- 5-6 декабря 1916 г. в пользу Состоящего под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям7.
Не редко инициатива о сборе пожертвований исходила со стороны церковных причтов. Один из таких сборов был организован причтом Иоанно-Златоустовской церкви с. Большие Селки Ветлужского уезда 8 июля 1915 г. Всем приходом совершено было моление с крестным ходом по приходским селениям, в результате чего на военные нужды было собрано 146 аршин холста, 21 овчина, 30 фунтов шерсти, 9 полотенец. Причтом Михайло-Архангельской церкви с. Староустье Варнавинского уезда было принято решение об отчислении 1% из церковных доходов в пользу беженцев и проведении сбора пожертвований среди прихожан8.
Педагоги и воспитанники Костромской духовной семинарии проводили особый сбор на содержание лазаретов и передового перевязочного транспорта во имя преподобного Серафима Саровского, организованных комитетом Красного Креста духовно-учебных заведений Российской империи. С августа 1914 г. по октябрь 1915 г. правлением семинарии на этот счет было перечислено 1222 руб. 99 коп.9
Уже с первых дней войны, Костромская губерния, находящаяся в глубоком тылу, начала готовиться к приему раненых. К декабрю 1914 г. только в г. Костроме было открыто 14 госпиталей и лазаретов10. Лазареты для раненых были открыты при всех городских и земских больницах, при крупных промышленных предприятиях, учебных заведениях, в домах частных лиц. К 1916 г. на территории губернии действовало свыше 80 лазаретов и госпиталей. Наиболее крупные из них: в г. Костроме – Гродненский на 700 кроватей; 25-ый, 26-ой и 27-ой эвакуационные госпитали на 420 мест каждый; в г. Кинешеме – 28-ой эвакуационный госпиталь.
Одним из первых, был открыт лазарет на 20 кроватей при Костромском Богоявленском Анастасиином женском монастыре. Уже в сентябре 1914 г. лазарет был расширен до 35 кроватей, из которых 20 содержались на средства монастыря, 15 получали пособие от местного управления Красного Креста. В июле 1916 г., по ходатайству уполномоченного Красного Креста при Костромском эвакуационном пункте, число мест в лазарете было увеличено до 50. За один только 1917 г. при монастырском лазарете была оказана помощь 225 больным и раненым11.
С 25 августа 1914 г. начал действовать лазарет на 6 кроватей при Макарьевском Решемском женском монастыре Кинешемского уезда. Заведующей лазаретом была назначена врач М.А. Покрасова, в 1916 г. – Б.Д. Монзайм. Всего за период с 1914 по 1917 гг. лечение в монастырском лазарете прошли 87 человек, на их содержание было затрачено 4858 руб.12
Помимо вышеперечисленных, было организовано три лазарета для раненых и больных воинов на общие средства монастырей и духовенства Костромской епархии. 1 сентября 1914 г. был открыт лазарет на 50 кроватей при Кинешемском Успенском женском монастыре. Лазарет содержался на общие средства монастырей епархии, отчислявших на его содержание свыше 700 руб. ежемесячно. В помощь сестрам Успенского монастыря для ухода за больными и ранеными были направлены пять сестер Троицкого Белбажского женского монастыря13. За первый год существования монастырского лазарета помощь была оказана 510 военнослужащим; на его содержание было перечислено 8947 руб. 90 коп. от монастырей епархии и 1261 руб. от Красного Креста14.
4 сентября 1914 г. общим собранием духовенства и старост г. Костромы было принято решение об учреждении в доме при Костромском кафедральном соборе лазарета для раненых и больных воинов на 20 мест. На его содержание было решено отчислять ежемесячно 300 руб. из личных средств духовенства в доле, соответствующей доходу, получаемому каждым из членов причта и 300 руб. с доходов городских церквей. Для заведования лазаретом был учрежден особый комитет, в который вошли: протоиерей кафедрального собора Сергей Воскресенский, протоиерей Богоявленского женского монастыря Василий Владимиров, староста соборной церкви С.Н. Прянишников, староста Стефановской церкви В.С. Пастухов15. Местное отделение Красного Креста приняло вновь учрежденный лазарет под свой флаг.
Торжественное открытие лазарета состоялось 3 октября 1914 г., а через две недели в него поступила первая партия раненых. Первые месяцы существования лазарета показали, что поступающих средств, достаточно для организации пяти дополнительных мест, что и было исполнено. Всего же на оборудование лазарета и содержание раненых за десять месяцев с сентября 1914 г. по июль 1915 г. было истрачено более 3,5 тыс. руб.16
На средства церквей и духовенства Костромской епархии был учрежден лазарет в помещении Арсеньевской богадельни при Ипатьевском монастыре. Решение о его открытии было принято Костромским епархиальным съездом духовенства 12 октября 1914 г.17 На оборудование и содержание лазарета был установлен особый сбор: 75 коп. со священника каждой церкви, 50 коп с диакона , 25 коп. с псаломщика и по 2 % из церковных доходов. Для решения организационных вопросов был образован особый комитет, в состав которого вошли: протоиерей Василий Спасский, священники Иоанн Орфанитский и Михаил Звездкин, эконом Архиерейского дома иеромонах Ипполит, столоначальник Костромской духовной консистории Иван Нагорский. Вскоре было получено высочайшее соизволение на присвоение лазарету наименования «Лазарет имени Его императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича». 21 ноября 1914 г. состоялось его торжественное открытие. Из Соборной церкви Ипатьевского монастыря в 12 часов дня в помещение лазарета был принесен чудотворный образ Тихвинской Божией Матери, перед которым Его Преосвященством, епископом Евгением был совершен водосвятный молебен.
Первоначально лазарет был оборудован на 30 кроватей, число которых вскоре было увеличено до 35, благодаря отчислениям заведующих и преподавателей церковно-приходских школ епархии. Преподаватели церковных школ Галичского уезда на содержание кровати при епархиальном лазарете ежемесячно отчисляли 1,5% получаемого жалования, преподаватели Макарьевского уезда – от 1 до 3%. Регулярно поступали пожертвования от Юрьевецкого, Нерехтского, Кологривского, Варнавинского, Ветлужского уездных отделений епархиального училищного совета. Свою лепту на содержание лазарета внесла и педагогическая корпорация Костромского епархиального женского училища, ежемесячно отчисляя по 2 % жалования.
Всего за период с октября 1914 г. по 1 января 1916 г. на содержание Алексеевского лазарета от церквей и духовенства Костромской епархии, поступило 28905 руб. 55 коп.18 Этих средств оказалось вполне достаточно для удовлетворения всех возникающих потребностей. Более того, из свободных сумм, поступивших на содержание лазарета, ко дню Рождества Христова в 1915 г. было изготовлено и направлено в 183-й пехотный Пултусский полк 1 тыс. пар белья и 1 тыс. кисетов с подарками19. В августе того же года по решению Костромского Епархиального съезда духовенства и представителей церковных старост в распоряжение императора на нужды войны было перечислено 5 тыс. руб.20
Для размещения госпиталей и расквартирования войск была передана часть помещений духовных учебных заведений. Так, в августе 1914 г. значительная часть помещений епархиального общежития Костромской духовной семинарии была передана для размещения 210 раненых 25-го сводного эвакуационного госпиталя. В октябре 1915 г. классный корпус семинарии был передан для расквартирования нижних чинов 88-го запасного батальона. Занятия воспитанников были организованы в здании Костромского епархиального женского училища во вторую смену с 14 до 18 часов. Были отменены занятия по музыке и рисованию, уроки сокращены до 40 минут21.
Во второй половине сентября 1915 г. для размещения госпиталя на 200 мест было передано здание Кинешемского духовного училища. Занятия учащихся были организованы в здании женской гимназии. Воспитанники, пользующиеся общежитием, переведены на съемные квартиры.
В каменном здании Костромского епархиального женского училища, было размещено 170 раненых Гродненского военного госпиталя. В связи с чем занятия в 1916-1917 учебном году были организованы для учащихся 1-3 классов – с 9 января по 15 июня, 4-6 классов – с 1 сентября по 20 декабря; 7-8 классов – полный учебный год22.
Небольшой лазарет на 6 кроватей был организован при Хреновской церковно-учительской школе Кинешемского уезда23. Первый этаж Воскресенской церковно-приходской школы г. Костромы был передан для размещения сестер Красного Креста24.
Деятельность духовенства отнюдь не ограничивалась заботой о материальном обеспечении открытых медицинских учреждений. Особое значение имело пастырское служение среди прибывших с фронтов нижних чинов и офицеров. Приходские священники, принявшие на себя попечение о духовных нуждах больных и раненых воинов, по соглашению с администрацией госпиталей совершали богослужения, панихиды, чтение акафистов, проводили духовно-нравственные чтения и проповеди, заботились о приобщении желающих Святых Христовых тайн. Раненым из числа магометан, по ходатайству уполномоченного Красного Креста, было разрешено посещение праздничных богослужений в мечети Татарской слободы.
Пастырское руководство запасных батальонов, в которых обучались новобранцы и запасные нижние чины, так же было возложено на духовенство епархии. Богослужение и церковная проповедь в готовящихся к отправке на фронт частях приобретали особое звучание, воодушевляя воинов к доблестному выполнению возложенного на них долга защиты Родины. Не случайно вверялось духовное руководство запасных батальонов выдающимся по своему патриотическому и религиозному настроению и пастырскому опыту священнослужителям. Должность полкового священника 88-го запасного пехотного полка, расквартированного в г. Костроме, была возложена на священника Павла Мегалинского, 202-го запасного полка – на священника Василия Никитина25. На священническое место в 181-й запасный пехотный полк, расквартированный в г. Галич, был назначен священник Варваринской церкви г. Галич Александр Борков26.
Ярким примером самоотверженного пастырского служения в годы войны, стала деятельность священника Крестовоздвиженской церкви г. Кинешмы Николая Лебедева, принявшего под свое попечение лазареты Кинешемского местного Комитета Общества Красного Креста. В 1916 г. на праздники Рождества Христова и Пасхи он был командирован в Кинешемско-Вичугский передовой отряд, находившийся на театре боевых действий, где организовал для совершения богослужений походную церковь, в дни страстной седмицы причащал воинов, вдохновлял их проповедями. Указом Святейшего Синода от 19 июля 1916 г. отец Николай был награжден наперсным крестом27.
Известны примеры, когда пастырское служение духовенства епархии получало высокую оценку не только со стороны духовного начальства, но и власти светской. Так, в августе 1916 г. Кологривским уездным воинским начальником было подано ходатайство о награждении орденом св. Владимира 4 степени священника Воскресенской церкви г. Кологрив Иоанна Богоявленского, состоявшего духовником вверенной ему команды и раненых, находившихся на излечении в Кологривской земской больнице и Екимцевском временном госпитале28.
На плечи приходского духовенства легла также забота о погребении по христианскому обряду воинов Русской Армии и военнопленных, умерших от ран и болезней в местных госпиталях. Первоначально захоронение умерших в костромских госпиталях производилось на Лазаревском кладбище г. Костромы. 19 сентября 1914 г. было получено Высочайшее одобрение предложений Александровского комитета об увековечении памяти жертвы войны устройством братских кладбищ, установкой в приходских церквях досок с начертанием имен павших, сооружением памятников29. На основании приказа по Костромскому гарнизону № 99 от 16 ноября 1914 г. место для воинского захоронения было отведено на Новом кладбище г. Костромы30.
Уже в годы войны по инициативе причтов и прихожан во многих приходах стали утраиваться часовни в память павших воинов. В 1916 г. каменная часовне «в память о настоящей войне» была устроена в д. Кузнечиха Кинешемского уезда. В январе 1917 г. было дано разрешение на устройство деревянной часовни в память погибших в войне с Германией, Австрией и Турцией при Воскресенской церкви с. Комарово Кинешемского уезда. Согласно проекту предполагалось устроить в часовне киот с образом Архистратига Михаила и начертать ниже образа имена погибших воинов-прихожан31. В марте того же года разрешение на устройство деревянной часовни в память павших было дано жителям д. Ошурки Буйского уезда.
Духовенство и монашествующие Костромской епархии принимали самое активное участие в оказании помощи семьям нижних чинов, призванных в действующую армию. Настоятельница Костромского Богоявленского Анастасиина монастыря игуменья Сусанна (Мельникова) входила в состав местного отделения Комитета Ее Императорского Высочества Великой Княгини Елизаветы Федоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. Ее попечением в 1914 г. при Костромском Богоявленском Анастасиином женском монастыре был открыт приют для 50 девочек из семей нижних чинов, призванных на военную службу32. Как правило, в приют принимались дети воинов, по той или иной причине оставшиеся без попечения родственников. При Галичском Староторжском женском монастыре был организован приют для 10 девочек-сирот33.
Указом Святейшего Синода № 6503 от 20 июля 1914 г. было объявлено об организации в приходах особых попечительных советов о семьях лиц, находившихся в войсках. Состав советов, при непременном участии причта и церковного старосты, избирался общим собранием прихожан. В их задачи входило составление списков семей, члены которых были мобилизованы в армию, определение имущественного положения каждой такой семьи, изыскание средств для оказания помощи нуждающимся. На совет возлагалась также работа по разъяснению прав, предоставляемых семьям мобилизованных, на основании действующих законов. Церковным причтам было дано разрешение оказывать попечительным советам пособие из церковных сумм до 50 руб., без предварительного согласования с епархиальным начальством34.
Летом 1915 г. в Костромскую губернию начали пребывать беженцы из западных губерний. Весной 1916 г. число беженцев осевших на территории губернии достигло13 тыс. человек35. 4 сентября 1915 г. был образован Епархиальный комитет по устройству быта беженцев под председательством викария Костромской епархии, епископа Кинешемского Севастиана. В его состав были избраны: ректор духовной семинарии протоиерей В.Г. Чекан, епархиальный наблюдатель церковных школ К.А. Казанский, смотритель Костромского духовного училища П.Т. Виноградов, председатель совета епархиального женского училища протоиерей С.А. Красовский, благочинные: протоиерей С.А. Воскресенский, священник И.В. Адельфинский, преподаватели семинарии Н.В. Малиновский и В.А. Ильинский, преподаватель епархиального училища Н.А. Тардов, староста кафедрального собора С.Н. Прянишников, староста Богословской церкви на Каткиной горе И.М. Чумаков, староста Всехсвятской церкви П.И. Сергеев, староста Покровской церкви И.А. Груздев, учитель Ипатьевской церковно-приходской школы А. Заболотский, диакон кафедрального собора П.К. Алякритский, псаломщики Ф.В. Скороходов, П.В. Соловьев, А.И. Дружинин. Епархиальный съезд духовенства отпустил в распоряжение комитета 3 тыс. руб., собрание духовенства г. Костромы – 300 руб. Вместе с тем было принято решение об учреждении уездных комитетов по устройству быта беженцев36.
Одним из первых открыл свою деятельность Юрьевецкий уездный комитет. В пользу беженцев среди уездного духовенства был установлен особый сбор: со священника – 30 коп., со штатного диакона – 20 коп., с псаломщика – 10 коп. ежемесячно и 1% с церковных доходов. Комитет оказывал адресную помощь семьям беженцев приобретением теплой одежды и обуви, назначением пособий на усиленное питание больным и пр. Из средств комитета была организована библиотека для обеспечения беженцев книгами религиозно-нравственного содержания37.
На основании определения Святейшего Синода № 8245 от 9-15 октября 1915 г. по вопросу о наилучшей организации помощи беженцам и о мерах к объединению деятельности православных духовных учреждений по устройству быта беженцев, полномочия епархиального комитета были переданы Костромскому Феодоровско-Сергиевскому братству. Преосвященный Севастиан был назначен Почетным Председателем Феодоровско-Сергиевского братства по делам устройства беженцев38. Члены упраздненного комитета вошли в Совет братства по делам беженцев практически в полном составе. Помимо средств, поступивших в распоряжение братства из епархиального комитета, было решено передать в пользу беженцев 1 тыс. руб. из братского фонда для пособия обратившимся в Православие. Кроме того, в распоряжение братства были переданы средства, от сборов в пользу беженцев, произведенных в церквях Костромской епархии 8 сентября и 25 декабря 1915 г. 39
Усмотрев, что многие беженцы, осевшие в г. Костроме, нуждаются в обеспечении горячим питанием, так как выделяемые им средства в количестве 15-20 коп. в день, крайне недостаточны для удовлетворения всех потребностей, Совет братства в первую очередь занялся устройством отпуска беженцам бесплатных обедов. С декабря 1915 г. на средства братства было организовано горячее питание для женщин, детей и мужчин старше 50-ти лет при Костромском Богоявленском Анастасиином. Ежедневно горячее питание в монастырской трапезной получали от 50 до 60 человек. С марта 1916 г. число питающихся удалось увеличить до 85 человек благодаря ассигнованиям со стороны местного отделения Комитета Ее Императорского Высочества Великой Княжны Татьяны Николаевны, отпускавшего на снабжение горячей пищей детей беженцев и нетрудоспособных взрослых 375 руб. ежемесячно. Всего же с декабря 1915 г. по май 1916 г. на оборудование кухни и столовой необходимым инвентарем, приобретение дров и пищевых припасов, на производство наградного пособия сестрам монастыря к празднику Пасхи было израсходовано 1467 руб. 67 коп40.
Особое внимание уделялось организации помощи эвакуированным детям. В августе 1915 г. в г. Кинешму были эвакуированы учащиеся Моложаевской двухклассной, Яблочинской мужской и Вировской женской второклассных церковно-приходских школ, состоявших в ведении Вировского женского монастыря Холмской епархии. Учащиеся (85 мальчиков и 68 девочек) были временно размещены в селах Адищево и Владычное. С детьми, помимо учителей, прибыли 8 монахинь Вировского монастыря. Мальчикам, окончившим к моменту эвакуации курс обучения, была подыскана работа в местных фабричных конторах, часть из них была направлена для поступления в Хреновскую церковно-учительскую школу, двое – в Кинешемское духовное училище. Остальных решено было перевести для обучения в Богоявленскую одноклассную церковно-приходскую школу с. Владычное и Хреновскую образцовую двухклассную школу. Для учащихся первого класса, при финансовой поддержке Кинешемского земства, решено было организовать школу в ус. Панькино, принадлежавшей А.М. Варфоломееву. Ученицы Вировской школы были направлены в Есиплевское министерское училище41.
В 1916 г. для организации занятий с детьми беженцев во вторую смену были предоставлены помещения Алексеевской и Спасско-Никольской церковно-приходских школ г. Костромы42. В Церковное училище при Богоявленском Анастасиином монастыре были приняты для обучения 10 девочек-беженок. На их содержание из средств Костромского отделения Комитета Ее императорского Высочества Великой Княжны Татьяны Николаевны в 1916 г. было выделено 300 руб.43
Разносторонняя деятельность сестер Богоявленского Анастасиина монастыря по оказанию помощи пострадавшим от военных действий привлекла внимание духовного начальства. Указом Святейшего Синода № 12532 от 29 сентября 1916 г. «за безмездные и полезные труды по обстоятельствам военного времени» монахини Платонида и Михаила были награждены наперсным крестом; монахини Рафаила, Людмила, Нектария, Ирина, Дорофея, Авраамия и послушницы Анфиса Соколова, Александра Полукарпова, Евпраксия Введенскуя, Екатерина Иванова и Александра Нарбекова получили благословение святой иконой Всемилостивейшего Спаса44.
Осенью 1917 г. в г. Кострому был эвакуирован Радочницкий женский монастырь Холмской епархии. На основании указа Святейшего Синода № 9609 от 10 ноября 1917 г. монахиням-беженкам и монастырскому приюту было дано разрешение временно разместиться в Ипатьевском монастыре. Для обустройства приюта в ведение монахинь было передано имущество Ипатьевской церковно-приходской школы. В мае 1918 г. по ходатайству настоятельницы игуменьи Афанасии (Громеко) сестрам монастыря и прибывшим с ними детям было разрешено вместе с братией участвовать в богослужениях, совершаемых в монастырском храме45.
Говоря о патриотическом и социальном служении духовенства Костромской епархии в годы войны, нельзя не сказать о тех, кто выполнял свой долг в действующей армии. К сожалению, на данный момент остаются неизвестными имена и общее число священнослужителей Костромской епархии, призванных в действующую армию по мобилизационному плану Святейшего Синода с началом боевых действий. Указом Святейшего Синода от 16 марта 1916 г. было объявлено о назначении в распоряжение Протопресвитера военного и морского духовенства 10 священников Костромской епархии56. В их числе священник Николаевской церкви с. Болотное Иоанн Перовский, священник Богородицкой церкви с. Хмелевка Вениамин Беляев; священник с. Макарьевское на Вятской дороге Иаков Олеринский, заведующий Кологривской второклассной церковно-приходской школой священник Сергий Воскресенский47.
Кроме того, в 1916 – 1917 гг. прошения о назначении в действующую армию подали, священник Петропавловской церкви г. Плес Павел Молчанов, председатель Управления Костромского епархиального свечного завода священник Николай Пермезский, священник Благовещенской церкви пос. Большие Соли Леонид Сапоровский, священник Рождественской церкви с. Осокина Алексей Белоруссов48.
В первые месяцы войны о своем желании поступить на военную службу заявили 37 воспитанников Костромской духовной семинарии. В сентябре-декабре 1914 г. были уволены по прошениям для поступления в военные училища: Велтистов Николай, Гортов Иван, Казанский Михаил, Комаров Николай, Кострицкий Александр, Красовский Симон, Лебедев [Николай], Лебедев Константин, Любимов Иван, Наградов Николай, Олеров Павел, Островский Владимир, Парийский Владимир, Парийский Геннадий, Перепелкин Иван, Полетаев Дмитрий, Поляков Милий, Попов Евгений, Сахаров Владимир, Севастьянов Стефан, Словинский Иван, Соколов Александр, Тардов Евгений, Темпераментов Василий, Тихонравов Геннадий, Урсин Дмитрий, Успенский Василий, Чистяков Иван, Яблоков Александр, Яковлев Константин; ушли добровольцами в действующую армию: Благосклонов Сергей, Груздев Геннадий, Каллистов Борис, Неклюдов Николай, Потехин Василий, Соловьев Иван, Флеров Александр49.
Кроме того, из числа окончивших полный курс семинарии в 1914 г., поступили в военные учебные заведения: Невзоров Леонид – в Александровское военное училище, Орлов Николай – во Владимирское военное училище, Никольский Александр – в Киевское 1-ое военное училище; Акатов Вячеслав и Высотский Константин – в 1-ую Московскую школу для подготовки офицеров50.
В 1915 г. были уволены из семинарии по прошениям для поступления в военные училища: Белокрылин Евгений, Васильевский Александр, Ильинский Анатолий, Петропавловский Николай, Сахаров Михаил, Юницкий Петр, Богданов Николай, Вишняков Борис, Голубцов Александр, Лебедев Александр, Пермезский Леонид, Абрамов Сергей, Одоевский Василий, Панов Владимир, Артифексов Алексей, Крылов Николай, Смирнов Михаил51. Поступили на военную службу по окончании полного курса семинарии в мае 1915 г. Лебедев Михаил, Одоевский Михаил, Преображенский Александр52.
Исследователям еще предстоит назвать имена павших на поле брани. Вот лишь некоторые из них:
Назаретский Иван Павлович, псаломщик Преображенской церкви пос. Пучеж Юрьевецкого уезда Костромской губернии. Призван в действующую армию в 1914 г. Проходил службу в составе 43-го пехотного Охотского полка. Погиб в бою с Австро-Германскими войсками 17 августа 1915 г.53
Виноградов Николай (отчество не установлено), псаломщик Архидиаконовской церкви с. Махрово Галичского уезда, ефрейтор 14-ой роты 15-го Финляндского пехотного полка. Погиб в бою 6 августа 1916 г.
Благосклонов Сергей Алексеевич, воспитанник Костромской духовной семинарии, поручик 42-го Якутского пехотного полка. Награжден орденом святого Владимира 4-ой степени Погиб 16 ноября 1916 г.54
Урсин Дмитрий Иванович, воспитанник Костромской духовной семинарии. По окончании Тифлисского военного училища был направлен на Кавказский фронт. Награжден орденом святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом, святой Анны 4-ой степени. Погиб в 1916 г.55
Успенский Александр Яковлевич, выпускник Костромской духовной семинарии, священник 198-го пехотного Александро-Невского полка. В период Первой мировой войны награжден орденом святого Владимира 4-ой степени с мечами (2 июля 1915 г.), саном протоиерея (8 февраля 1916 г.) Погиб в 1916 г.56
Еще многие стороны деятельности духовенства Костромской епархии в годы Первой мировой войны требуют изучения. Нам удалось наметить лишь основные направления возможных исследований. На сегодняшний день практически ничего не известно о служении костромского духовенства в действующей армии, об участии монашествующих епархии в деятельности духовно-санитарного отряда, созданного на основании указа Святейшего Синода от 23 сентября 1916 г. для эвакуации раненых с поля битвы и погребения погибших по христианскому обряду57 и др. Надеемся, что представленное исследование послужит основой для дальнейших изысканий по данной теме.
Примечания
1. КЕВ – 1916. - № 13 – Отдел Официальный – С. 287.
2. КЕВ – 1915. - № 19 – Отдел Официальный – С. 454-455.
3. ГАКО, Ф. 130. Оп. 7. Д. 920. Л. 3; КЕВ – 1916. - № 21 – Отдел Официальный – С. 474.
4. КЕВ – 1916. - № 5 – Отдел Официальный – С. 78.
5. КЕВ – 1916. - № 16. – Прибавление к Официальной части – С. 11.
6. КЕВ – 1916. - № 22 – Отдел Официальный – С. 513.
7. КЕВ – 1916. - № 21 – Отдел Официальный – С. 473.
8. КЕВ – 1915. - № 23 – Отдел Неофициальный – С. 376.
9. ГАКО. Ф. 432. Оп. 1. Д. 4398. Л. 9, 11.
10. КЕВ – 1914. - № 24. – Неофициальная часть. – С. 529
11. ГАКО. Ф. 130. Оп. 10. Д. 371, Л. 16 – 16 об; Ф. 707, Оп. 1, Д. 1454, Л. 23.
12. Там же. Л. 7.
Кроме того, на соединенном заседании настоятелей и настоятельниц монастырей Костромской епархии 10 сентября 1915 г. было принято решение об организации лазаретов при мужских монастырях - Макариево-Унженском на 12 кроватей и Николо-Бабаевском на 20 кроватей; приюта для выздоравливающих воинов при Железноборовском монастыре на 12 человек. Однако, получил ли этот проект практическое воплощение установить не удалось.
13. ГАКО, Ф. 130, Оп. 10, Д. 371, Л. 30, 34 об.
14. КЕВ – 1915. - № 20 – Отдел Официальный – С. 462 – 465.
15. КЕВ – 1914. - № 19 – Отдел Официальный – С. 502 – 504.
16. КЕВ – 1915. - № 19 – Отдел Официальный – С. 450 – 453.
17. Журналы Костромского епархиального съезда духовенства // КЕВ – 1914 – Приложение к Официальной части. – С. 79.
18. КЕВ – 1916. - № 3 – Отдел Официальный – С. 48-53.
19. КЕВ – 1916. - № 4 – Отдел Официальный – С. 72.
20. КЕВ – 1916. - № 19. – Отдел Официальный – С. 429.
21. ГАКО. Ф. 432. Оп. 1, Д. 4410, Л. 226, 236; Д. 4441, Л. б/н.
22. КЕВ – 1916 - № 15 – Отдел Официальный – С. 340.
23. ГАКО. Ф. 130. Оп. 2, Д. 14350.
24. ГАКО. Ф. 438. Оп. 1. 1189, Л. 68 об.
25. ГАКО. Ф. 130. Оп. 8, Д. 396, Л. 7.
26. ГАКО. Ф. 130. Оп. 10, Д. 447, Л. 12.
27. ГАКО. Ф. 130, Оп. 8, Д. 396, л. 6.
28. ГАКО. Ф. 130, Оп. 8, Д. 398, 3.
Ходатайство о награждении было отклонено Костромской духовной консисторией, т.к. в том же 1916 г. отец Иоанн был награжден саном протоиерея и новое награждение было сочтено преждевременным.
29. КЕВ – 1916 - № 5 – Отдел Официальный – С. 79.
30. ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. д. 1448. Л. 80.
31. ГАКО. Ф. 130. Оп. 10. Д. 446. Л. б/н, д. 448, л. 11.
32. ГАКО. Ф. 130. Оп. 10. Д. 371. Л.15 об–16.
33. ГАКО. Ф. 708. Оп. 1. Д. 532. Л. 18.
34. КЕВ – 1914 - № 16 – Отдел Официальный – С. 448.
35. ГАКО, ф. 1026. Оп. 1, Д. 114. Л. 1.
36. КЕВ – 1915 - № 18 – Отдел Неофициальный – С. 322 – 324.
37. КЕВ – 1916 - № 8 – Отдел Официальный – С. 131-133.
38. КЕВ – 1916 - № 4 – Отдел Официальный – С. 72.
39. КЕВ – 1915 - № 24 – Отдел Официальный – С. 541; 1916 - № 6 – Отдел Официальный – С. 87-88.
40. ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. Д. 1424. Л. 19-19 об; КЕВ – 1916 - № 12 – Отдел Официальный – С. 174.
41. ГАКО. Ф. 438. Оп. 1. Д. 1189. 76-77 об.
42. ГАКО. Ф. 438. Оп.1. д. 1189. Л. 13-15, 49-50.
43. ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. Д. 1453. Л. 21; Д. 1454. Л. 10, 21; Д. 1462. Л. 25.
44. ГАКО. Ф. 707. Оп. 1, Д. 1452. Л. 18.
45. ГАКО. Ф. 130. Оп. 10, Д. 377. Л. 1-4; ф. 438, оп. 1, д. 1250, л. 12.
46. ГАКО. Ф. 130. Оп. 8, Д. 396. Л. 3-4.
47. ГАКО. Ф. 130. Оп. 8, Д. 401. Л. 8; Оп. 10. Д. 447. Л. 12; Ф. 438, Оп. 1, Д. 1250. Л. 5-6.
48. ГАКО. Ф. 130. Оп. 10, Д. 130. Л. 1-2; Д. 445. Л. 1 – 11.
49. ГАКО. Ф. 432. Оп. 1, Д. 4368, 4370, л. 1-2 об; КЕВ – 1916 – № 12 - Отдел Неофициальный – С. 178.
50. ГАКО. Ф. 432. Оп. 1, Д. 4369, Л. 39, 49, 70, 77, 159.
51. ГАКО. Ф. 432. Оп. 1. Д. 4406. Л. 1-25. Д. 4407, Л. 1, 8, 11, 36, 39, 41, 45, 48, 138, 146, 149, 152, 161; Д. 4410, Л. 3, 27 об, 39 об, 86 об, 192 об, 271 об, 319, 322.
52. КЕВ – 1916 – № 12 - Отдел Неофициальный – С. 178.
53. ГАКО. Ф. 130. Оп. 4 доп., Д. 268, Л. б/н; Оп. 12, Д. 246, Л. 3-7 об.
54. КЕВ – 1916 - № 24 – Отдел Неофициальный – С. 351.
55. КЕВ – 1916 - № 15 – Отдел Неофициальный – С. 219-220.
56. КЕВ – 1916 - № 16 – Отдел Неофициальный – С. 237-238.
57. ГАКО. Ф. 130. Оп. 8. Д. 396. Л. 8.
