Русская Православная Церковь и Гражданская война в России (1918-1920 гг.)
Существуют две исторические традиции относительно развития событий в России после октября 1917 г.
а) большевицкая
б) антибольшевицкая
Но и в той и в другой называется важный исток причин гражданской войны: Октябрь 1917 г. Такой же точки зрения придерживается Русская Православная Церковь.
Важным обстоятельством в этой связи следует считать избрание митрополита Тихона Патриархом Московским и всея Руси, причисленного к лику святых. Это был антипод кровавому палачу и автору Октября – В.И.Ленину.
Большевицкая традиция считает дату начала Гражданской войны – 23 февраля 1918 г. Белая традиция сдвигает эту дату почти на полгода раньше – 15 ноября 1917 г., когда на Дон прибыл генерал Алексеев, где образуется Добровольческая армия и возникает Белое движение – в основе которого была идея защиты традиционных ценностей русского общества, являющаяся стержнем возрождения Русского национального самосознания.
В дни, когда Красное колесо уже начало свой путь по необъятным просторам Российской империи, в Москве проходил Поместный собор Русской Православной Церкви. Однако, в его Деяниях мы не находим документов свидетельствующих о поддержке Белого движения, ведь оно ещё только зарождалось. Но в своем послании в связи с избранием Патриархом св.Тихон пишет: «Испытание изнурительной войной и гибельная смута терзает Родину Нашу, скорби и от нашествия иноплеменного и междоусобныя брани» [1;70]. Так было, когда мученический путь страстотерпца только начинался, пока Св. Тихона больше безпокоила смута духовная – кризис веры, чему и посвящена значительная часть Патриаршего послания.
«Находясь в плену марксистских представлений, - пишет Д.В.Поспеловский, - согласно которых религия есть не более, чем надстройка над неким материальным базисом, Ленин первое время был всецело убежден в том, что он разом покончит с Церковью одним ударом – попросту лишив её собственности». [2;49] Таковыми были декреты о земле от 8 ноября и земельных комитетах от 17 декабря, где церковь лишалась прав собственности на землю, а затем и другие документы.
С целью «раскачать» православие – как духовно-идеологическую основу общества, издается Декрет об отделении Церкви от государства от 20 января 1918 года, который вызвал бурю негодования у верующих. Именно в связи с ним «в эти глухие январские дни 1918 года по всей России и в церквах читалось послание Смиренного Тихона… с анафематствованием большевиков»: «ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление невинных, простираем мы наши слова утешения: обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе, взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая, и от меча погибните сами вы, взявшие меч» [3;88].Строки этого послания неоднократно воспроизводились на плакатах Деникинского отдела пропаганды. Распространение послания Святейшего Патриарха вместе с программными заявлениями лидеров Белого движения – Колчака и Деникина, создавало впечатление, что Церковь своим осуждением советской власти поддерживает Белое дело, Белую армию.
Под своим «анафематствованием» Св.Тихон, безусловно разумел революционных комиссаров, молодчиков из ЧК, которые оскверняли святыни, расстреливали духовенство, насиловали монахинь. Но результат этих репрессий получился обратный – в стране началось религиозное возрождение.
Любопытно, что в этот день наряду с названым посланием вышел Указ Св. Тихона духовенству о невмешательстве в политику. Так Св. Тихон стремился оградить духовенство от нежелательных для него последствий.
Серьезным событием в жизни России стал Брест-Литовский мирный договор, к которому Св. Патриарх Тихон отнесся отрицательно, что вызвало особую ярость Ленина, однако Св.Тихону было неведомо, что Брест-Литовский мирный договор с Германией был платой за финансирование Октября Германией. Не осуществив разгром России в первой мировой войне, Германия, используя «красную смуту» осуществила против неё интервенцию. «В принципе никто в германском посольстве, - пишет Р.Пайпс – не желал, чтобы большевики оставались у власти надолго: речь шла о коротком периоде, о времени, пока длится война. Решение этого вопроса осложнялось непоследовательностью кайзера, который то обрушивался на «большевицких евреев» и требовал международного крестового похода против них, то говорил о большевиках, как о лучших партнерах Германии» [4;312].
От себя добавим: еще бы! Сколько они вывезли хлеба и золота из России!
Осью всех событий 1918 г., не считая Брест-Литовского мирного договора, стали еще три события:
а) Съезд Советов 6 июля и убийство немецкого посла Мирбаха;
б) Июльское вооруженное восстание против большевиков в Ярославле, Костроме, Угличе, Рыбинске и Муроме.;
в) Убийство Царской семьи.
Они происходили на фоне активизации советско-германских отношений, пока большевики верили в победу дружественной им Германии. Когда в Германии рухнула империя и произошла революция, Антанта стала осуществлять свои планы в отношении России. И это имеет непосредственное отношение к восстаниям весной-летом 1918 года, т.к. последние их не поддержали. Что же это за союзники по борьбе с большевизмом!
В 1918 г. Россия праздновала первую годовщину Октября, на которую Св.Патриарх Тихон откликнулся «Посланием к Совету народных комиссаров». Реакция СНК не замедлила себя ждать. 24 ноября на квартире Св.Тихона был произведен обыск, а Св.Тихон был арестован. Вечером 24 декабря, когда большевики поняли, что арестом патриарха Тихона настраивают против себя не только православных подданных, но и иностранные державы, Святейший был освобожден из-под стражи…»[3;129].
Послания Патриарха от 8 июля и 25 сентября 1919 г., призывали священнослужителей воздерживаться от поддержки той или иной стороны в междоусобной борьбе. Казалось бы, летом-осенью 1919 г., когда белые уже подходили к сердцу России – Москве, Патриарх Тихон мог если не открыто поддержать Белое дело, то, во всяком случае, ожидать скорой победы Белой армии. Однако, Патриарх, находясь под бдительным контролем ВЧК, призывал к невмешательству Церкви в политическую борьбу: «Памятуйте же архипастыри и отцы, и канонические правила и заветы Святых Апостолов: блюдите себя от творящих распри и раздоры». Уклоняйтесь от участия в политических партиях и выступлениях, повинуйтесь вашему человеческому начальству в делах ваших, не подавайте никаких поводов, оправдывающих подозрительность советской власти, подчиняйтесь и её велениям, поскольку они не противоречат вере и благочестию, ибо Богу, по апостольскому наставлению, должно повиноваться более, чем людям».
Один из активных участников Белого движения на юге России князь Г.Н.Трубецкой в своих воспоминаниях отмечал, что «пастырским посланием, помеченным 25 сентября (днем памяти Преподобного Сергия), Патриарх вменил в обязанность пастырям Церкви стоять в стороне от гражданской воны. Я помню как нас, стоявших тогда близко к Добровольческой армии, огорчило это послание Патриарха, но впоследствии я не мог не преклониться перед его мудрой сдержанностью. Всюду, где епископы или священники служили молебны по поводу победоносного продвижения Добровольческой армии, духовенство принуждено было, вслед за тем, разделить участь Белой армии».
Но несмотря на провозглашенное «невмешательство», православное духовенство не могло остаться в стороне от того, что происходило с Православной Россией. Примечательны в этом отношении факты участия Церкви в Южнорусском Белом движении.
«В переживаемое нами время каждый должен понять с кем он,– с Добровольческой армией, защитницей Руси Православной, или с безбожной большевицкой властью», - так в сентябре 1919 г. оценивал журнал «Донская христианская мысль» перспективы гражданской войны. «Христианин может принять только ту войну, цели которой могут быть благословенны Церковью», отмечал в одной из своих проповедей протоиерей Валентин Свенцицкий, бывший в1918-1919 гг. в рядах Белой армии на юге России.
Белое дело в период «Ледяного похода» еще не призывало к спасению Русского Православия от советской власти, выдвигая политические цели борьбы «за Учредительное собрание», решение земельного, рабочего вопросов и т.д. Однако, к концу 1918 г. после занятия Северного Кавказа, Белое движение стало выступать уже от имени будущей общероссийской власти. Его лидерами признавалось необходимым дать «твердое идеологическое обоснование» своей программе. Православное духовенство Юга России к этому времени уже определилось в своей поддержке Белой армии. Немалую роль в этом сыграл развернувшийся на Дону, Кубани и Ставрополье «красный террор», массовое закрытие храмов, осквернение святынь, грабежи. В течении 1918 г. священнослужители регулярно совершали торжественные молебны, крестные ходы по случаю побед Добровольческой армии, отпевали погибших бойцов, обращались с призывами о поддержке Белых. На Юге в то время находилось свыше 500 бежавших из Советской России представителей духовенства. А протопресвитер военного и морского духовенства в годы первой мировой войны – о.Георгий Шавельский был назначен на ту должность и в Белой армии. Он стал активным сторонником принятия Белой армией «знамени крестной борьбы новосоздаваемого Христолюбивого Русского Воинства с большевицкими врагами Церкви и Отечества», фактически по его инициативе в мае 1919 г. был созван «Юго-восточный Церковный Собор», определивший порядок Церковного управления на территориях, занятых Вооруженными Силами Юга России (Всюр).
Церковная жизнь на Юге постепенно восстанавливалась, однако повседневная тяжелая работа требовала верховного окормления. Святейший Патриарх, находясь в Москве, не мог руководить епархиями, отделенными линией фронта. Создавалась реальная угроза, что в отдельных губерниях, казачьих областях вопросы местной церковной жизни будут решаться «самостийно». Созываемый собор должен был учредить статус «высшего церковного управления, объединяющего церковную жизнь нескольких епархий», определить его состав и порядок работы.
Предсоборное совещание, начавшее свою работу в праздник Святой Пасхи 27 апреля 1919 г. в Екатеринодаре, обратилось с просьбой к старейшему на юге России архипастырю – архиепископу Ставропольскому Агафодору созвать Юго-Восточный Церковный Собор в Ставрополье в течении ближайшего месяца. Согласие Агафодора вскоре было получено и 19 мая 1919 г., после торжественного молебна, заседания Собора начались.
Сам по себе акт созыва Собора не был санкционирован Святейшим Патриархом Тихоном, однако, еще во время работы Всероссийского Поместного собора (1917-118 гг.) было признано допустимым осуществление самостоятельного церковного управления в пределах отдельных епархий, как это было сделано по благословению Патриарха и с санкции Высшего Церковно Совета в отношении Украины. Поэтому с канонической точки зрения работа Собора считалась вполне правомерной. Деятельность создаваемого Управления представлялась временной. По словам выступавшего на Соборе проф. П.В.Верховского «все постановления Собора будут носить временный характер…настоящий Собор является краевым, но не имеющим сепаратного характера, он является вынужденным, исключительным и будет блюсти каноны и церковные правила…» Несмотря на то, что на Соборе участвовали представителя лишь пяти кавказских епархий (Ставропольской, Донской, Владикавказской, Сухумско-Черноморской и Бакинской), признавалось, что «Временное Церковное Управление» будет руководить «всеми епархиями уже освобожденными и постепенно освобождаемыми» ВСЮР. Члены собора были уверены в «скорейшем освобождении Святейшего Патриарха», после чего временное разделение Церкви устраняется.
Собор работал с 19 по 23 мая. За это время были утверждены практически все постановления, касающиеся церковной жизни – от организации Высшего Временного Управления (далее – ВВЦУ) до проектов восстановления приходов. В соответствии с принятым «Положением» Управление признавалось носителем «Высшей церковной власти на юге России». По сути ВВЦУ становилось правительственным органом, близким по статусу к другим управлениям деникинского Особого Совещания при Главкоме ВСЮР. Деятельности Православной Церкви на юге России придавалось значение государственной политики. Председателем стал епископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Тимошкевич), а в состав ВВЦУ вошел протопресвитер Шавельский. Практически весь аппарат протопресвитера армии и флота стал аппаратом Управления, а его начальник канцелярии И.Махароблидзе, возглавил канцелярию ВВЦУ.
Компетенцию Управления составили «все те дела, которые подлежали ведению и решению возглавляемых Патриархом Священного Синода и Высшего Церковного Совета… в полном соответствии с установленными правилами Всероссийского Поместного Собора». Уравнение в компетенции стало одной из причин последующего разделения Русской Православной Церкви. Однако весной 1919 г. уверенность в неизбежной и скорой победе Белого дела и скорейшем освобождении Патриарха» была столь велика, что работа, автономного ВВЦУ не воспринималась еще как длительная. Примечательно, что сами руководители Белого движения подчеркивали необходимость активно участия Церкви в борьбе с советской властью. Об этом говорил в своем обращении к Собору главком ВСЮР ген. Деникин: «…Церковь в плену. Раньше у «приказных», теперь у большевиков… необходима борьба. И я от души приветствую Поместный Собор юга России, поднимающий меч духовный против врагов Родины и Церкви…».
«Духовная борьба с большевизмом» признавалась основной в работе восстанавливаемых церковных приходов. Исходя из принятого Московским Поместным Собором приходского устава, создавался приходской отдел при ВВЦУ, вводились должности приходских инструкторов, создавались церковно-приходские советы. Предполагалось не ограничиваться только «упорядочением церковно-приходского хозяйства», но и «объединить приходы на почве всякого рода продовольственной, производительной, кредитной (приходские кооперативы) благотворительной и прочей взаимопомощи». Приход должен был стать также центром духовного возрождения, центром «борьбы с безверием, унынием и беспримерным нравственным падением», для «укрепления любви к Родине и к её святыням, среди тех, кто в кровавых боях творит свой жертвенный подвиг».
Помимо принятия положения о ВВЦУ, о церковном приходе, Собор принял обращения к Верховному Правителю России адмиралу А.В.Колчаку, Всевеликому Войску Донскому, Терскому и Кубанскому казачьим войскам, ко «всем чадам Православной Церкви и к красноармейцам. В них уже напрямую говорилось о необходимости вооруженной борьбы с советской властью: «все воинства, сражающиеся с большевиками… орудие в руках Божиих… Да укрепит же и да ниспошлет Господь Вседержитель силы на предстоящий бранный подвиг по освобождению не только родного края, но и московских кремлевских святынь…» В то же время Собор ходатайствовал перед Главкомом ВСЮР о «смягчении участи» всех тех, кто «совершил великий грех перед Святой Церковью и Родиной, но совершил его по недоразумению». Соборный призыв не остался без внимания и приказом от 13 июня 1919 г. ген.Деникин объявил об амнистии военнопленным красной армии, подчеркнув при этом: «велико должно быть значение мудрого голоса Церкви и в настоящую тяжелую для государства годину, когда во многих местах его, по напором большевизма и низменных страстей, рухнули основы религии, права и порядка…»
Повседневная церковная жизнь на юге России, так или иначе, оказывалась связанной с Белой властью, ведь эта власть поддерживала Церковь. Летом-осенью 1919 г. во время победоносного для Белой армии «похода на Москву», почти во всех городах, станицах, селах юга России восстанавливался порядок богослужения, возрождалась приходская жизнь. Труднее налаживалась церковная жизнь в прифронтовых районах. В Киеве, несмотря на постоянную угрозу смены власти, во Владимирском соборе совершались постоянные молебны о «даровании победы Христолюбивому Белому воинству», отпевали погибших. В полностью разграбленном Мгарском Спасо-Преображенском монастыре близ г.Губны уже через неделю после его освобождения начались богослужения. Создавались просветительские общества, подобные «Всероссийскому Братству Святого Креста» в Ростове-на-Дону, Екатеринодаре, Севастополе. Делались попытки формирования специальных воинских частей, с целью «спасения Православной Руси» не только словом, но и делом. «Союз русских национальных общин», возглавляемый ген.Нечволодовым, предполагал назвать эти части – «Легионы Святейшего Патриарха Тихона», но данная идея так и не была реализована.
Многие священнослужители, особенно на Дону и Кубани, участвовали в проповеднической работе в рядах Белой армии. Сохранилось большое количество приказов, распоряжений о награждении священников за «неусыпные труды при исполнении служебных обязанностей», за совершение церковных треб во время «гонений» саном протоиерея и игумена, камилавкой и скуфьёю, наперсным крестом на георгиевской ленте, архипастырским благословением от епархиальных советов. В самом Новочеркасске был заложен храм «Освобождения Дона» в честь Чудотворной иконы Божией Матери Аксайской. Дон и Кубань в 1918-1919 гг. были выделены в самостоятельные епархии: Кубанскую (из состава Ставропольской) и Ростовскую и Новочеркасскую (из состава Екатеринославской). С июня 1919 г. в Новочеркасске при епархиальном училище начали работу военно-проповеднические курсы, готовившие пропагандистов для работы на фронте, в запасных частях предполагалось ежегодно готовить до 30 пропагандистов. Во всех полках ВСЮР были восстановлены должности полковых священников.
Отделом пропаганды Особого Совещания было опубликовано несколько различных изданий православной литературы, выходивших в специальной серии «Библиотека добровольца. Духовные советы воину». На страницах журнала «Донская христианская мысль» периодически публиковались «Материалы для проповеди», в которых «особое внимание» уделялось борьбе с «идеями большевизма», в частности с идеями социального равенства, отрицания Бога. Постоянно указывалось, что воевать надо не с красноармейцами, которым необходимо «доброе пастырское наставление и руководство», но с идейными коммунистами и комиссарами.
Таким образом, в 1919-1920 г. окончательно сформировалась идеология Белого дела, в котором Русскому Православию отводилась ведущая роль. Возрождение традиционных духовных ценностей, основ русской государственности, нравственной свободы, семьи, а самое главное – Вере в Бога – всё это присутствовало на страницах политических программ южнорусского Белого движения.
После поражения «похода на Москву» и отступления Белых многие священнослужители вынуждены были оставить свои приходы, опасаясь репрессий со стороны советской власти, храмы приходили в еще большее запустение. Члены ВВЦУ или уходили «в затвор» в монастыри (как, например, епископ Донской Митрофан, затворившийся в Старочеркасском Ефремовском монастыре), или уходили вместе с отступавшими Белыми армиями. Большинство южнорусских епархий оказалось обезглавленными. Россию покинули митрополит Киевский Антоний, архиепископ Волынский Евлогий, Кишиневский Анастасий, Курский Феофан, архиепископ Таврический Димитрий. Это сделало возможным быстрое распространение на Украине как униатской церкви, пытавшейся насадить здесь свои обряды, так и «обновленцев-живоцерковников». Хотя в 1919 г. на Украине не восстанавливалась автокефалия, занятые Добровольческой армией епархии включались в ведение ВВЦУ.
По особому сложилась судьба Православной Церкви в Белом Крыму в 1920 г. Сменивший Деникина на посту Главкома ген.Врангель был убежденным сторонником придания православию характера общегосударственной идеологии. Не случайно, в своих воззваниях он постоянно подчеркивал, что Белая армия борется за «поруганную веру и оскорбленные ее святыни». В своих воспоминаниях Врангель отмечает, сто в 1918-1919 гг. «войсковое духовенство сплошь и рядом было не на высоте. В связи с общей работой по возрождению армии я считал совершенно необходимым… проведение целого ряда мер для повышения нравственного уровня в войсках, в том числе духовно-религиозного воспитания». С этой целью он идет на безпрецедентный шаг, утвердив в должности «епископа армии и флота» (новая должность, заменившая протопресвитера армии) епископа Севастопольского Вениамина (Федченкова). Он совмещал тем самым управление своей епархией с руководством армией и флотом, которые теперь также получили статус самостоятельной епархии. Деятельность епископа, часто выезжавшего на фронт, посещавшего лазареты, неоднократно выступавшего на торжественных парадах и молебнах, оказывалась более заметной, чем деятельность ВВЦУ, которое постепенно передало часть своих полномочий (в частности в проповеднической работе) армейскому духовенству. Во главе Управления встал архиепископ Таврический Димитрий, почетным председателем стал будущий глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Киевский Антоний (Храповицкий).
В белом Крыму священнослужители активно участвовали в боевой жизни Белой армии. Один из офицеров вспоминал, что накануне наступления Белых «кажется, в первый раз за всю гражданскую войну полковые священники были на месте: напутствовали части в бой, хоронили убитых, и жителям напоминали, что пришло Христолюбивое воинство». Управление военным и морским духовенством учредило должности 10 штатных «проповедников» в армии. Праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня (14 сентября) был объявлен Врангелем «Днем Покаяния». А предшествующие дни (12 и 13 сентября 1920 г.) – «днями траура и молитвенной памяти убиенных и в смуте погибших». В эти дни запрещались «всякого рода публичные зрелища и увеселения». Много внимания уделялось совершения массовых праздничных богослужений, молебнов, в частности во время прибытия в Крым Чудотворной Иконы Богородицы «Знамение» (Курская Коренная), вывезенной из Коренной пустыни отступавшими из Курска Белыми войсками. В Севастополе, Ялте, Симферополе, и даже вблизи самой линии фронта служились торжественные молебны, проводились крестные ходы. Как и в июне 1919 г. после окончания работы Юго-восточного Собора Врангелем был отдан приказ об амнистии военнопленных красноармейцев. Специальным распоряжением для них были изготовлены нательные кресты.
Незадолго до эвакуации из Крыма в октябре 1920 г., по представлению епископа Вениамина предполагалось ввести новые должности – корпусных благочинных. Тем самым, иерархия военного духовенства приобрела бы завершенный вид, объединив всех священников епархиального управления армии и флота.
Гражданская война… Казалось бы должна остановиться Церковная жизнь, не нужной станет проповедь любви и милосердия к ближнему. Но в это трагическое для нашего Отечества время Русская Православная Церковь не осталась в стороне от происходящего. Более того, в это время гораздо острее, напряженнее стала чувствоваться необходимость пастырского наставления, нравственной помощи русским людям.
Список используемой литературы:
1. Послание Святейшего Патриарха Тихона о вступлении на Патриарший престол, … 18 (31). 12. 1917. – Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти 1917-1943, М., 1994. С.70 [1;70]
2. Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX ке. М., 1995. с.49. [2;49]
3. Воспрышев М. Патриарх Тихон. «ЖЗЛ»., М., 1995. С.88. [3;88]
4. Пайпс Р. Русская революция. В 2-х тт., т.2., м., 1994, с.312. [4;312]
5. Воспрышев М. Указ.соч. С.129 [3;129]
