Не хлебом единым (Мф.4:4). Воспоминания об отце
Американский психолог Вильям Джеймс, проведя ряд исследований, писал в своей книге «Разнообразие религиозного опыта», что вера – это особого рода талант, который дается очень немногим людям. Для них религия является не просто житейской привычкой, но подлинной сердечной святыней, накладывающей отпечаток на всю их жизнь и деятельность. Уже 20 лет прошло со времени трагической смерти отца 11 сентября 1994 года. Оглядывая прожитое без него время, понимаешь, как не хватает его, как не хватает нам таких, как он, людей – смелых, мудрых, отважных, веселых, верящих в справедливость, и живущих по своей вере. И вместе с тем – добрых, человечных, готовых всегда и при любых обстоятельствах прийти на помощь.
Не тщеславие, не желание рассказать о «любимом и уважаемом человеке» руководит мной при написании этого краткого воспоминания о нем. Мне искреннее хочется вспомнить о нем и о тех, кто своими молитвами, своим невидимым подвигом подготовил время свободного выражения религиозных взглядов начала 90-х годов, наше время, тех, кто заложил в нас те привычки и наклонности, черты характера, которыми мы отличаемся от других, благодаря которым, мы, наше поколение 60-х, состоялись как личность.
Отец родился 20 октября 1936 г. в местечке Гольшаны на территории Западной Белоруссии, в то время находившейся в составе Польской Республики. Родители с детства привили ему любовь к Богу, земле, труду, искреннее желание всегда прийти на помощь человеку. То были трудные времена, трудные по скорости сменяющихся событий, порядков, новых отношений, к которым надо было примениться человеку, чтобы выжить. В 1939 г. пришли «советские освободители», в 1941 – немцы, в 1944-м – опять «освободители». Мелькал калейдоскоп событий, смена эпох и правлений. Балансирование на грани жизни и смерти. Когда сейчас люди жалуются на трудную жизнь, задумываешься: а как же жили люди тогда? Тогда люди не знали, при какой власти они заснут и проснутся, кто придет и постучится в их дом: немцы, партизаны, провокаторы, бандиты? За кем завтра приедет «черный ворон» и кому дадут десять минут на сборы и увезут в неизвестном направлении. Кому из «освободителей» нужна пища, кому одежда, кому жизнь? Тяжелое военное время отразилась на нем, и «держало» его всю жизнь: для него политическая тема навсегда была закрытой темой, не вспоминал он ни о «лидерах эпохи», ни о их достижениях, не давал им оценки, и не делился воспоминаниями.
О своем детстве он рассказывал немногословно, и никогда не распространялся по поводу своих детских впечатлений. Лишь однажды, не помню уже в связи с какими обстоятельствами, папа рассказал о подарке немецкого солдата, расквартированного в их доме – изящном ноже. О том, как горевал, потерявши столь ценный подарок, о том, как немецкий солдат, видя его «скорбь», подарил ему еще такой же нож. В 1986 году они с мамой навещали родственников в Польше, папа как всегда, не любил вспоминать о «польском периоде» жизни, но мы удивились его знаниям польского языка - он свободно общался с поляками по-польски, ни разу до этого не упомянув, в отличие от мамы, что знает польский язык.
В это трудное время люди оставалась одна опора – вера. Вера в Бога. Вера в Творца, Заступника и Промыслителя. Эту веру отец пронес через всю свою жизнь. Только вера помогла ему вынести все испытания, выпавшие на его долю. Его отец, Григорий Иванович Сазонов, вернулся с фронта инвалидом (парализация правой стороны туловища после контузии). В годы, когда широким фронтом была развернута атеистическая пропаганда, когда всякое религиозное проявление встречалось насмешками, стал старостой Гольшанской Свято-Георгиевской церкви, отказался идти на работу в колхоз, освоил скорняжничество, чем и жила вся семья. Военную пенсию и привилегии положенные в таких случаях ветеранам ВОВ он не получал: в освобождении Берлина он участвовал в формированиях Войска Польского, в которую был определен во время пребывания в лагере для польских военных в Сибири, куда попал он в 1939 году как польский военнопленный.
В 1953г., настоятелем церкви в Гольшаны назначается протоиерей Владимир Косьмич Конон (+1975), мой дед со стороны мамы. Благодаря влиянию о. настоятеля, в 1954 г. папа поступает в Минскую духовную семинарию. В 1955г. году он женится на Ларисе Владимировне Конон, младшей дочери настоятеля гольшанской церкви и призывается в 1956 году для прохождения службы в Вооруженные Силы СССР на 3 года 8 месяцев. Вспоминая свою службу в армии, спустя много лет, он расскажет нам, как будучи командиром 159 мм. гаубицы, участвовал в венгерских событиях 1956г. После окончания воинской службы, он возвращается, чтобы продолжить учебу в Минской семинарии. Его рассказы о Духовной школе были полны светлыми и радостными впечатлениями, забавными воспоминаниями о «шалостях» воспитанников Семинарии. «Шалости» их носили подкупающую печать искренности - ведь на долю этих уже взрослых дядей, так мало выпало времени для игр в детстве. Дети войны, прошедшие службу в армии, видевшие горе и смерть, голод и потерю близких, с каким-то необыкновенным трепетом, по детски, относились они к свои преподавателям и Духовной школе. С целью подтрунить над отцом инспектором, в качестве которого был архимандрит, впоследствии митрополит Оренбургский и Бузулукский Леонтий (Бондарь+1999г.), они прибивали его калоши гвоздями к полу. Во избежание присутствия грозного инспектора на экзаменах, они посылали ему телеграмму, якобы от родителей, с просьбой срочно явиться к ним по состоянию их болезни, и таким образом желали избежать присутствия инспектора на экзамене. За что «здорово получили» от него, когда тот вернулся из поездки. Желая порадовать профессора Котова, катали его на старой американской машине (без мотора), по двору Семинарии.
20 мая 1959 г., в день явления Жировицкой иконы Божьей Матери, в Успенском храме Жировицкого монастыря, папа был рукоположен преосвященным уже епископом Леонтием (Бондарь), тогдашним викарием Минской епархии, в сан дьякона, и направлен на служение в г. Рыбинск, в Вознесенско-Георгиевскую кладбищенскую церковь, единственную в те года действующую церковь в городе. Это было время т.н. «хрущевской оттепели», года антирелигиозной пропаганды и гонений на верующих. В эти годы сотнями закрывались и уничтожались храмы, монастыри, Семинарии. Шла дискриминация людей по признаку веры, отстаивание своих религиозных убеждений приравнивалось к преступлению. В церковные двадцатки назначались «хозяйственные руководители» прихода – «советские, проверенные люди», во всем следующие указаниям партийных органов. Бывшие «светила» и «столпы» богословия – прот. А. Осипов, прот. Н. Спасский и др. отказывались от своих религиозных убеждений, во всеуслышание хулили имя Господне.
В связи с закрытием в 1962 г. Минской Духовной Семинарии, папа поступил на заочный сектор Московской Духовной Семинарии, а затем в Московскую Духовную Академию, которую закончил в 1972 г. с ученой степенью кандидата богословия за сочинение по кафедре церковной истории на тему: «История Костромской епархии от ее основания до 1900 г», которая получила высокую оценку профессора истории РПЦ. МДА. И. Шабатина. В его работе был дан обзор деятельности Костромской епархии со времени ее учреждения, в 1744 г. до 1900-х годов. Были помещены библиографии костромских архиереев, в которых особо отмечены их труды на костромской земле. В своей работе немало места он уделил и костромской агиографии – житиям святых. Трудясь над диссертацией, папа работал с документами в архиве Государственного архива Костромской области, который располагался в Богоявленском храме Богоявленско-Анастасьина монастыря. В 1990 г. Богоявленский собор, а затем и монастырь в удручающем состоянии, после пожара в 1982 г находившегося в храме Государственного областного архива (ГАКО), был передан Костромской епархии. Меня всегда поражало старательность и аккуратность отца, его преданность Церкви, его постоянное стремление учиться – всегда готовился к проповедям, изучал проповедническую и богословскую литературу, Устав Церкви, который и так знал в совершенстве. Сослужителей своих он всегда призвал не к формальному, а к живому пониманию богослужения, пронеся через всю жизнь искреннюю, детскую веру. Веру и дела не «за вкус хлеба, а за Иисуса», как любил повторять он, перефразируя слова святителя Дмитрия Ростовского. Никогда ни от него, ни от мамы, мы не слышали ни слова насмешки над верой, или священством, над архиереями. А знали они много и о многих. Служил он истово, с полной отдачей самого себя, высоко понимая всю ответственность свою перед Богом. Примером для него являлось старшее поколение, перенесшее ссылки и гонения. В Рыбинске, как я уже писал, он служил в кладбищенском Вознесенско-Георгиевском храме. В эти годы настоятелем храма становится вернувшийся из французской эмиграции, сын царского адмирала, протоиерей Борис Гергиевич Старк (+1996). С ним, и его семейством, с семейством протоиерея Михаила Халюто, супруга которого, матушка Нина, была моей крестной, семейством протоиерея Алексея Скобея (моего крестного) и многими другими, сохранились самые теплые и дружеские отношения вплоть до смерти папы. Все праздники встречались вместе, посещали друг друга, в «горячих» диспутах решали каверзные и спорные вопросы богословия и жизни. Я до сих пор поражаюсь начитанности тех священников, их желанию быть не только эрудированными в своей области познания, но и в естествознании, точных науках. Среди них все ныне покойные протоиереи Константин Ильчевский, Александр Дзичковский, Савва Якимчук, архимандрит Поликарп (Будаква) и др. Священники, кроме Журнала Московской Патриархии выписывали научные, литературные, публицистические издания: «Наука и жизнь», «Вокруг света», «Знание – сила» и т. п. В напечатанных статьях находили аргументы доказательства веры, апологии материализму и атеизму.
Мама, в годы пребывания в Рыбинске, несмотря на наличие в семье двух детей, ездила в Москву на сессии Всесоюзного сельскохозяйственного института, где получала высшее образование. Каждый раз, по приезде ее ждал торт «Прага» от семейства Старков. Даже тогда, когда мы находились в Костроме, на папин день Ангела (7 июля, Рождество Иоанна Крестителя), всегда приезжал кто-либо из Старков поздравлять папу лично – отец Николай или отец Михаил. Отец Борис всегда посылал праздничную телеграмму. Такие отношения – уровень культуры, уважения и доверия другу к другу священства «той эпохи».
Служение в Рыбинске продолжалось относительно недолго – с 1959- 1964год. Но «рыбинский период» был самым пожалуй светлым и радостным. Папу уважали, любили, ценили верующие рыбинцы. В семейном архиве я нашел характеристику, данную в те годы папе Управляющим Ярославльской епархией епископом Исаией, свидетельствующую, что диакон Иоанн – человек «поведения трезвого, вежливый, скромный, обходительный в общении с народом, за короткий период времени завоевавший высокий авторитет». Таким он и был.
В 1964 г. семья переезжает в г. Орел, где папа служит в Свято-Троицкой церкви. Каких-либо ярких впечатлений они (родители), не вынесли из своего пребывания в Орле. Народ им казался «жестким», по сравнению с «открытыми и добрыми» рыбинцами. Мама рассказывала, что провожать их в Орел вышла на перрон вокзала чуть ли не тысячная толпа прихожан. Если бы они знали из-за интриг кого папа уехал! А так, они все, долгие годы писавшие нам, приезжавшие уже в Кострому, чтобы навестить родителей, искали свою вину – «не похлопотали о квартире», не помогли материально, хотя могли…В 1965 г., по приглашению архиепископа Костромского и Галичского Кассиана (Ярославского, + 1990), которому был необходим в собор диакон, семья переехала в Кострому. Папа стал служить в тогда кафедральном Воскресенском соборе. В 1970 г. он стал протодиаконом. В диаконском сане он прослужил 23 года. По словам архиепископа Кассиана, «удерживаем он был в диаконском сане по своим способностям и прекрасному служению». Папа очень любил диаконскую службу и всегда соотносил ее со службой архидиаконов Древней Церкви (в Римской Церкви кардиналы вышли из архидиаконов), ближайших помощников епископа, их личных секретарей. По распоряжению владыки, он руководил уставом службы. Основательно зная особенности богослужения, тщательно готовясь к службе, обладая прекрасными певческими способностями, он любил красоту каждого слова, каждого жеста в богослужении. Не терпел расхлябанности и небрежности. Был строг к себе и другим. Обладая широкой эрудицией во всех областях знания, он наравне со священниками собора нес проповедническую чреду, почти всегда проповедуя за архиерейским богослужением. За годы протодиаконского служения им был составлен «Сборник проповедей на воскресные и праздничные дни». К каждой проповеди он тщательно готовился, изучал исторический и гомилетический материал, составлял несколько вариантов проповеди, выбирал понравившийся и только тогда произносил. Приходилось часто видеть, как проповедуя, он плакал, искренне прочувствовав истинность евангельского учения. Многие, находящиеся в храме, плакали вместе с проповедником, сопереживая его прочувственному слову. Владыка Кассиан, сам являясь неутомимым проповедником, благословил отцу предоставлять ему свои проповеди, т.к. находил в них образец богословской и гомилетической мысли. Необходимо отметить, что архиепископ Кассиан тщательно следил за произнесением проповедей и побуждал своими распоряжениями всех священников епархии предоставлять и направлять в канцелярию епархии произносимые ими проповеди.
Костромской владыка и сам любил проповедовать и служить. Служил он неторопливо и благоговейно. Архиерейская служба длилась по 4 и 4,5 часов. Пел архиерейский хор, которым управляли регент Н.Спасский, после смерти которого хор возглавил Н. И. Баранов. Мама пела в архиерейском хоре. Левым клиросом управляли монахини Феофония (Иванова) и Варсонофия (Голубева), искренние труженицы, на плечах которых были и просфорня, и ризница и уборка храма и повседневная певческая чреда. На протяжении многих лет папа служил в паре с диаконом (впоследствии протодиаконом) Леонидом Смирновым (+2001). Причем, соборный протодиакон служил свою чреду, а в воскресный день ему приходилось служить раннюю (с 6 ч. утра) и позднюю, «архиерейскую» литургии. Когда папа ездил в Академию на сессии, то он служил за «пропущенные» им дни. Но он не роптал, не тяготился своими обязанностями, а находил в этом радость служения Богу. Очень любил он исполнять соло в «Ныне отпущаеши» Н. Строкина и «Утверди Боже» прот. А. Косолапова. В те годы (конец 60-х, начало 70-х) соборными священниками были: прот. Савва Якимчук, он же нес послушание секретаря епархии, архим. Серафим (Борисов), прот. Н. Радул, прот. И. Щербан. прот. Петр Нецветаев, позже к ним присоединился молодые священники: прот. Александр Карягин и прот. Георгий Рубанович. Все они были яркими индивидуальными, все обладали жизненным опытом и образованием. Все общались семьями, ездили в лес вместе за грибами и ягодами. Все обладали какой-то неподдельной, удивительной генетической церковностью, передающейся из поколения в поколение.
Кроме протодиаконского служения, папа выполнял обязанности «хозяйственника». Он был всесторонне талантливым человеком, быстро сходился с людьми. По папиным чертежам, благодаря его участию, была собрана ризница собора, которую мы наблюдаем и сегодня. Он на свой страх и риск вывозил с мебельного комбината нестандартную продукцию (фанерные щиты), за что мог серьезно пострадать. Сейчас трудно представить – плати деньги, тебе по любым чертежам что угодно сделают. Тогда подобная вольность была экономическим преступлением. Вместе со старостой собора Н. Ф. Савельевым, бывшим обновленческим священником, им были положены труды по восстановлению резьбы иконостаса главного предела Воскресенского собора. Наши представления о том времени грешат прочно установившимся в нашем сознании мнением, с подачи теперешних неофитов, о тогдашнем всеобщем неверии людей. Отмечу, что несмотря на относительно недавно перенесенные Церковью «хрущевские гонения», в людях неистребимо жила теплая, живая вера в Бога. Несмотря на запреты, люди крестили своих детей, венчались, причащали, отпевали, приглашая священников в свои жилища. Само отношение к священству было иным, нежели теперь. Более искренним, почтительным. Благочестивые прихожане стремились угостить на праздник духовенство и считали за честь их посещения.
Вера не навязывалась, она неистребимо жила в человеке. И многое из наносного, внешнего и показного поведения, теряло свой смысл. Хочешь - не верь, таких - большинство. Становись в их ряды. Станешь как все, будешь угоден генеральной линии. Не смотря на свои жизненные убеждения отец никогда не заставлял нас, своих детей, и не наставлял в вере, не заставлял читать вероучительную и богословскую литературу, учить молитвы – мы к всему приходили сами, органично, живя в церковной среде. Отец мог лишь только подсказать, если спросишь – научить. Никогда он не заставлял нас ходить в церковь – для нас церковь была родным домом. Мы все стремились быть в Церкви.
Несмотря на строгие запреты властями церковной деятельности вне стен храма, папа в частных беседах, при встречах, да и при всех возможных случаях, стремился рассказать и раскрыть людям истины веры. Учительница физики моего брата Юрия – Н. В. Шахова (школа №37 г. Костромы), всегда вспоминает о классном часе, на который он, с разрешения дирекции, был приглашен, и, не имея возможности говорить о Боге (религиозная пропаганда в школе!), говорил о хлебе. О том, как он трудно достается, как его не хватало во время войны, о том, как должны его все ценить. Бога он упомянул лишь в одной фразе: «Дай Бог, чтобы у всех всегда был хлеб!». Дальнейшие встречи со школьниками были запрещены, но многим запали в душу и запомнились его слова.
В 1982 г. видя свои немощи и сознавая, что его протодиакон, обладая прекрасными организационными способностями, мог бы принести Церкви большую пользу, владыка Кассиан, предлагает папе занять освободившееся в связи со смертью прот. Александра Дзичковского (+1982 г.) место настоятеля Спасо-Запрудненского храма. Храма Нерукотворенного образа Спасителя, храма, построенного на месте явления в 1256 г. костромскому князю Василию Ярославичу чудотворной иконы Божьей Матери Феодоровской. Рукополагает его владыка в иерея, в праздник явления Федоровской иконы Божьей Матери, 29 августа, и назначает настоятелем храма.
Евангельская притча о сеятеле начинается словами: «Вышел сеятель сеять» (Мф.13,3). Эти строки напрямую применимы к отцу, к его жизни и пастырскому служению. Он был воистину тем добрым пастырем, который сеял семена истины и правды, питал хлебом Жизни (Ин. 6, 34-41) всех страждущих и жаждущих. Еще живы те люди, которые по его молитвам были исцелены, получили утешение в своих скорбях. По благословению владыки папа возглавляет благочиния 6 –го, а затем 8 епархиального округа. В состав 8-го округа входили все действующие церкви Кологривского, Парфеньевского, Нейского, Мантуровского, Октябрьского и Шарьинского районов Костромской области. Весь северо-восток Костромского края – 8 церквей расположенных на значительном удалении друг от друга. Не смотря на расстояния (до некоторых добирался на самолете), он все храмы постоянно посещал. В некоторые приходы приходилось добираться пешком. Служил, умирял конфликты, наставлял отцов настоятелей. Своим примером показывал высокое понимание и исполнение пастырского долга. Как человек принципиальный, он не терпел подхалимства, лжи, заискивания, особенно, если дело касалось истины и правды церковной. Любил шутку, любил радостных и открытых людей, ценил дружбу. Во всех людях видел своих друзей. Но вместе с тем был добрейшим души человеком, тонко чувствующим чужое беду и несчастье чужих людей принимавшего как свое. Многим из обратившихся к нему, помог обустроиться в Костромской епархии. Не раз мама советовала ему проявить «гибкость», уступить в «мелочах», отстояв главное. Но папа был непреклонен и тверд в своем поиске и отстаивании правды. Владыка Кассиан записал в те годы в его характеристике: « протоиерей Иоанн Сазонов – высокообразованный и культурный, усердный к своим пастырским обязанностям.. Отличный проповедник. Заботлив о благолепии храмов Божьих и благоповедении духовенства. Любим и уважаем прихожанами». Время его настоятельства в Спасо-Запрудненской церкви было отмечено заботой об устройстве приходской жизни. Всю свою энергию он направил на то, чтобы придать этому храму подобающие ему красоту и благолепие. Каждый год делались внутренние и наружные ремонты: был проведен капитальный ремонт верхнего и нижнего храмов. Устроена просфорня: было завезено пусть немного устаревшее, но вполне пригодное оборудование одной из городских пекарен. Приобретены: новый престол, обустроена ризница, пошиты и приобретены облачения, предметы церковной утвари. Восстановлена и позолочена резьба правого и левого пределов, покрыта позолотой резьба главного иконостаса. Особое внимание уделялось им для существования уставного и антифонного пения. Никогда он не жалел денежных средств для приобретения нот и достойного вознаграждения певцов. Его ходатайством и трудами во многом удалось вернуть церкви бывший приходской дом, находившийся на церковной территории и заселенный жильцами. На бумаге все это выглядит гладко, но кто передаст ту потерю здоровья, бессонные ночи, те усилия, потраченные для увещевания церковного совета, состоявшего из полуграмотного «пролетариата», поставленного советской властью для хозяйственного управления приходом и возомнивших себя законной властью его. Не хочется называть из фамилий. Бог им судья! Многие из них впоследствии подходили ко мне, «каялись» в своих неприглядных поступках, пасквилях, которые писали на отца, жалели «прекрасного отца настоятеля». Такими же «неблаговидными отзывами» о «характере» отца полны высказывания некоторых священнослужителей, ставших теперь «заслуженными батюшками» Костромской епархии. Они появились в годы «перестройки», превратившись из Савлов в Павов, при этом очень как-то быстро перековав свои убеждения. И хотя их мнение – мнение меньшинства, среди многих, помнящих доброе слово и участие отца, они есть. Жаль, что времена изменились, и не объяснишь теперь, что данные высказывания мотивированы принципами зависти, и связанной с ней злобы, недалекого ума, необразованности, желаниями возвести напраслину на человека, при этом, «замолчав» о своих «некоторых прегрешениях. Сейчас это называют «двойными стандартами». Но, повторюсь, эти мнения – это 0,001% от мнения благодарных и любящих отца людей и сослужителей, многих из которых, к сожалению, уже нет в живых.
О высоких духовных и творческих качествах отца говорят его дела: на каких бы приходах он не находился, за какое бы дело он не брался – везде он всех объединял вокруг церкви. Пустовавшие храмы наполнялись людьми. Через непродолжительное время все начинало приходить в движение: ходил по домам «со славой», служил молебны. Всех поднимал на служение Богу и ближним. Куда бы Господь не определил его – в Вознесенскую церковь д. Любовниково (1990 г.), в костромской Иоанно-Златоустовский храм (1991-1994), везде и всюду он отдавал свою душу и сердце Богу и людям. Сохранились сотни свидетельств духовной помощи советом, участием, вниманием, практической помощью. Среди них - воспоминания и Н. С. Ярославской, дочери владыки Кассиана; доцента Академии им. Жуковского А. В. Федурина; бывший зам.начальника Костромского ОМОНа Н.А. Зайцева, его многочисленных «духовных детей» и др. Доброту и светлый образ отца, истинного пастыря, вспоминают врачи и воспитатели костромского Дома ребенка и слушатели его лекций по изучению Священного Писания из Всероссийского Общества слепых.
В последние годы жизни папа жил в постоянной скорби в связи с потерей истинного друга жизни, какой являлась для него наша мама, скончавшаяся в 1987 г. С ней делил радости и скорби 33 года. В связи с душевными переживаниями, в последние годы жизни его одолели телесные немощи – глаукома обоих глаз. Зимой 1994г. была сделана операция по удалению глаукомы, но зрение полностью так и не восстановилось. За три дня до смерти он вместе со мной и моей супругой побывал на могиле мамы. Ни одно его посещение кладбища, где похоронена мама, не проходило без слез. Так было и в этот раз. В душевном волнении он покидал дорогое ему место упокоения супруги…
Он трагически погиб 11 сентября 1994 г., в день Усекновения главы Иоанна Крестителя. В этот вечер я читал, по его просьбе, в Златоустовской церкви акафист пророку и Предтече Господню Иоанну. После чтения акафиста, я поехал домой, там к нам пришло известие об аварии. Причиной дорожно-транспортного происшествия явилось слабое зрение, за пару месяцев до трагедии он перенес операцию по удалению глаукомы. Врачи 1-й горбольницы боролись за его жизнь 8 часов. На следующий день, 12 сентября он, не приходя в сознание, умер.
Со смертью таких пастырей, как отец, которых «ни скорбь, ни теснота, или гонение... не могли отлучить от любви Божией» (Рим. 8,35-39), ушла эпоха искренних исповедников, «не выспренними словами, но делом и жизнью» показавших любовь к Богу и призывавших всех следовать этой Божественной Любви. Служивших Богу не «ради хлеба куса..». Вечная ему память!
Несомненно, в них мы обрели новых молитвенников за себя на небесах.
«Верующий в Меня, если и умрет, оживет… живущий и верующий в Меня, не умрет во век», - для всего человечества сказал Господь (Ин. 11, 25-26). Мы несомненно верим этим словам!
Проповедь «В Неделю святых отец», произнесенная протодиаконом Иоанном Сазоновым 2. 01. 1977 г. в кафедральном Воскресенском соборе г. Костромы.
Дорогие братия и сестры!
Сегодня мы с вами празднуем неделю перед Рождеством Христовым – святых отец. В этот день Св. Евангелие повествует о родословии Господа нашего Иисуса Христа.
В связи с этим уместно будет напомнить о неизменяемости промысла Божия. Что это значит? Это значит то, что Слово и обетования Господни неизменны и непреложны во все времена. Все не так в нашем грешном мире. Смена времен года, дня и ночи, отражается не только в природных явлениях, но и во внутреннем и внешнем мире человека. Деревья теряют осенью листья, которые весной и летом украшали их. Утром мы радуемся расцветшему цветку, к вечеру - он увядает. Люди изменяются телом и своими душевными расположениями. Сегодня - известный человек, твой лучший друг, может завтра быть твоим самым злейшим врагом. Сегодня люди величают и славят тебя – завтра, они же, будут злословить и осмеивать тебя. «Человек…краткодневен и пресыщен печалями: как цветок он выходит и опадает, » - говорит праведный Иов о жизни человека, - « убегает как тень, и не останавливается» (Иов.14,2).
Один Бог остается неизменен. Св. царь и пророк Давид восклицает: «В начале Ты, Господи, основал землю и небеса… они погибнут, а Ты пребудешь; и все они как риза обветшают, и изменятся» (Пс. 101,26). Бог не может делаться лучше и совершеннее, как это заложено в природе человека. Он от вечности совершенен. «У Бога нет изменения и даже тени перемены», - пишет св. апостол Иаков в своем послании (Иак.1,17).
Сегодня читая о родословии Христа, называя имена праведников, мы говорим о любви Бога к человеку и доверии человека к Богу в соединении неизменяемого Бога и грешного, изменчивого человека. Об этой любви, об этом соединении Бога и человека во Христе Иисусе свидетельствует апостол Павел, говоря, что Господь: «не стыдится братию нарицати их (людей)» (Евр. 2,11). Сегодня нам зачитываются имена родных Богу людей. Через многие тысячелетия они пронесли веру в обещание Бога дать человечеству Спасителя, вернуть ему его первый, сотворенный Им образ. Через них Христос стал нам сотелесным и единокровным, так что мы стали «члены Его от плоти Его и от костей» (Еф. 5,30). Они, через тысячелетия соткали человечество Христа. Он, Своей святостью оправдал их веру и надежду. Всякий, кто пробивается через изменчивый мир и идет путем падений и восстаний – идет уже путем, проторенным Богом и человечеством, путем вечности и неизменного Промысла. Путем предков Христовых. Но, в отличие от тех, кто был до Христа – идет не ощупью, не в потемках упования, но в уверенности «Пути, Истины и Жизни». « Христос есть истинная Жизнь, и наша истинная жизнь есть пребывание во Христе», - говорит Василий Великий (Творения. т.1,1900, ч.1, с.260).
К совершению обетований стремились они. «К наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас, силою Божиею через веру соблюдаемых ко спасению», - пишет апостол Петр в своем послании о призвании человека (1 Петр. 1,4). Стремиться к этому непреходящему наследству, к своему призванию, зовет нас сегодня Святая Церковь, возглашая имена предков Господних.
Послушаем же ее материнского призыва. Аминь.
