Костромская земля в судьбе Михаила Федоровича Романова

Аннотация: В 2013 году Россия будет отмечать 400-летия окончания Смутного времени и восстановления российской государственности. Одним из ключевых событий выхода страны из Смуты стало преодоление политического и, прежде всего, династического кризиса, связанное с восшествием на российский престол династии Романовых. Костромская земля сыграла в судьбе основателя новой династии особую роль. Именно здесь преданные сторонники помогли будущему государю спастись от врагов, а в Троицком соборе Ипатьевского монастыря состоялся один из важнейших, ключевых актов преодоления Смуты – чин наречения Михаила Федоровича Романова на царство.

Ключевые слова: Романовы, Годуновы, Филарет, Марфа Ивановна, Сусанин, Домнино, Ипатьевский монастырь, преодоление Смуты.

Начало XVII века в российской истории известно как Смутное время. Это был очень тяжелый и опасный период в жизни государства. Междоусобная борьба боярских и дворянских группировок, народные восстания, выступления казаков, появление многочисленных самозванцев, претендовавших на наследие Ивана Грозного, вмешательство иностранных держав, перешедшее затем в открытую интервенцию – все это поставило страну на грань распада и гибели.

Историки прошлого и настоящего постоянно обращались к событиям Смуты, пытаясь найти ответ на вопрос: какие процессы привели еще недавно успешно и динамично развивавшееся государство к краю пропасти?

Среди возможных причин назывались и пресечение династии московских великих князей и царей, правившей Россией с конца XIII века, и претензии на высшую власть со стороны представителей могущественных боярских родов, и, наконец, экономический упадок, разорение крестьянского хозяйства, вызванное опричным террором, неудачной Ливонской войной и татарскими набегами. Не были оставлены без внимания природные катаклизмы, приведшие к серии «голодных лет» во время царствования Бориса Годунова, а также враждебные действия со стороны соседних государств – Речи Посполитой и Швеции, никогда не упускавших случая воспользоваться временным ослаблением России.

Разумеется, ни один из этих факторов нельзя сбрасывать со счетов. Но только их сложное переплетение могло породить столь уникальное явление, как русская Смута.

Не менее интересен и важен другой вопрос – как удалось преодолеть возникший структурный кризис, остановить распад социальности и предотвратить крушение страны?

Внимательное рассмотрение всей совокупности исторических фактов позволяет прийти к выводу, что, только преодолев политические, сословные, национальные разногласия, поступившись личными амбициями, а также некоторыми правами и вольностями, полученными в ходе Смутного времени, и объединившись вокруг фигуры Михаила Федоровича Романова, российские бояре и дворяне, духовенство, купцы и посадские люди, крестьяне и казаки, смогли спасти свою Родину от гибели.

Роль именно такого финала почти десятилетней драмы сегодня оценивается неоднозначно. Очень соблазнительно было бы представить, что те традиции местного самоуправления, сословного представительства и активного участия различных социальных слоев в решении судеб страны, которые помогли россиянам преодолеть Смуту, сохранились бы и в послесмутное время. Но этого не произошло. Россия вернулась к той системе управления, которая существовала при Иване Грозном, только без опричнины и масштабных политических репрессий. Да и могло ли в тех исторических условиях быть иначе?

История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Но историкам хорошо известна судьба соседа и давнего соперника России – Речи Посполитой, которая уже в XVIIIвеке оказалась в сходной ситуации. Политическая элита этого государства не сумела преодолеть сословных и конфессиональных разногласий, поступиться шляхетскими вольностями ради единства страны. В результате территория Речи Посполитой в конце XVIIIстала объектом раздела между соседними более могущественными государствами, в числе которых была и Россия.

Сегодня мы с полным основанием отмечаем как общегосударственный праздник День народного единства 4 ноября – в память о подвиге участников ополчения Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина, которые в ходе тяжелых и кровопролитных боев поздней осенью 1612 года освободили Москву и Московский Кремль от иноземного гарнизона.

Но эта победа была не полной. Ведь сразу после нее развернулась ожесточенная борьба между сторонниками различных кандидатов на престол, среди которых были и иностранные претенденты: польский королевич Владислав Ваза, шведский – Карл-Филипп, и представители русского боярства. Несмотря на деятельность «Совета всея земли» и Земского Собора, Россия оказалась в преддверии нового витка междоусобицы.

И вот в этот критический для государства момент на первый план вышла фигура Михаила Федоровича Романова. Именно он, будучи потомком древнего боярского рода и близким родичем (внучатым племянником) последнего русского царя из династии Ивана Калиты – Федора Ивановича, сумел объединить вокруг себя все здоровые силы российского общества, представителей разных лагерей, среди которых были и вчерашние сторонники самозванцев, Василия Шуйского, польского и шведского королевичей. Личность М.Ф. Романова стала для всех россиян символом единения перед лицом национальной катастрофы.

Только с воцарением на российском престоле династии Романовых, была поставлена финальная точка в событиях Смуты.

В этой статье мы вернемся в далекое прошлое нашей страны, на 400 лет назад, чтобы еще раз вместе с первыми представителями царского дома Романовых пройти нелегкий и полный опасностей путь к российскому трону.

***

В ночь с 25 на 26 октября 1600 года Москва была разбужена необычным шумом и криками. Несколько сотен вооруженных стрельцов с факелами в руках вышли из Спасских ворот Кремля и двинулись по улице Варварка к находившемуся там богатому боярскому подворью. Таких событий российская столица не знала со времен опричнины Ивана Грозного. И преемник Ивана IV Федор, и правивший с 1598 года царь Борис Годунов обычно избегали открытого насилия по отношению к представителям аристократии. Но здесь столкнулись интересы двух самых влиятельных боярских родов, которые обладали почти равными правами на московский трон: Годуновых и Романовых.

Именно двор Романовых стал объектом атаки царских стрельцов. Накануне Борис тяжело заболел, и среди бояр, да и простых горожан упорно ходили слухи о его смерти. Прямых наследников династии Ивана Калиты в живых уже не осталось, и представители всех самых знатных аристократических семей Московского царства готовились заявить свои права на престол. Борьба предстояла тяжелая, а может быть и кровавая, поэтому на многих боярских подворьях собралось немалое число вооруженных слуг и холопов. Однако Годунову удалось опередить соперников. Арест Романовых превратился в настоящий штурм, и всю ночь Москву оглашала мушкетная пальба, и освещал отблеск пожара. А наутро москвичам объявили, что в казне боярина Александра Никитича Романова при обыске был найден мешочек с колдовскими кореньями, которыми Никитичи пытались извести царя и его семью. [29, с. 20-24]

Никто не знал тогда, что короткое сражение в центре российской столицы открывает первую главу Смуты, которая вскоре более чем на десятилетие охватит все государство.

Так кто же такие Романовы, и почему их судьба оказалась столь тесно связанной с судьбами страны?

Боярский род Романовых издревле, по крайней мере, с XIV века, служил великим московским князьям. Их родоначальник – Андрей Кобыла, согласно поздней легенде, выехал в московские пределы «из прусс», т. е. из Литвы. У него было пятеро сыновей, одного из которых звали Федор Кошка. Он был видным боярином великого московского князя Дмитрия Донского, и его подпись стояла под духовной грамотой (завещанием) этого государя, что свидетельствовало о его высоком положении при великокняжеском дворе. От Федора пошел боярский род Кошкиных, представителем которого являлся также и Захарий Иванович Кошкин, отец Юрия Захарьевича и дед Романа Юрьевича Захарьина. [5, с. 140-161] Роман Юрьев-Захарьин был отцом знаменитого боярина Никиты Романовича – любимого героя народных песен и сказаний эпохи царствования Ивана Грозного. Здесь он нередко фигурирует как «добрый боярин Никита Ромоданович», и выступает в качестве заступника простых людей от гнева грозного государя. [10, с. 18]

Дочь Романа Захарьина – Анастасия, стала первой и самой любимой женой Ивана IV, с которой он благополучно прожил 13 лет. Анастасия Романовна была матерью трех сыновей царя, из которых двое дожили до зрелого возраста. Царевич Иван Иванович был народным любимцем, и также занял достойное место в фольклорных произведениях. Он, несомненно, наследовал бы трон после своего отца, если бы в 1581 году не стал жертвой отцовского гнева. Другой сын Грозного – Федор Иванович, отличался слабым здоровьем и, как говорили современники-иностранцы, слабоумием. Именно он занял царский престол после смерти Ивана Грозного в 1584 году. [10, с. 17; 26, с. 10-12]

Таким образом, Никита Романович Юрьев-Захарьин приходился родным дядей царю Федору. Однако не ему суждено было занять первое место в боярской Думе и возле царского трона. Правителем при болезненном государе стал его шурин – Борис Федорович Годунов, сестра которого – Ирина, была женой Федора Ивановича.

Годуновы и Романовы через родство с последними представителями рода Калиты находились между собой в свойстве. Между ними, по мнению исследователей, существовал также и политический союз: в Думе они вместе отстаивали общие интересы перед лицом княжеской аристократии. Существует предание, что, умирая, Никита Романович поручил своих детей, ввиду их молодости, попечению Бориса Годунова. Последний был заинтересован в союзе с Никитичами, и не нарушил обещания, данного их отцу. Вскоре Федор Никитич Романов, а затем и его брат Александр получили боярские чины, а Михаил Никитич – чин окольничего. [17, с. 40, 42, 73; 26, с. 21, 116].

Ситуация стала меняться после смерти царя Федора Ивановича в 1598 году. Никитичи «вошли в возраст» и сами стали претендовать на престол, как ближайшие родственники почившего монарха. Старший из братьев Федор Никитич – первый московский щеголь, любитель соколиной охоты, во многом унаследовал популярность среди простых москвичей, которой обладал его отец. Так из союзников, Романовы постепенно превратились в опасных соперников Годуновых, и именно этим была обусловлена жестокая расправа с ними царя Бориса в 1600 году. [17, с. 73-76; 26, с. 116-117; 29, с. 21-34]

Предположительно в 80-е годы XVI в. Федор Никитич женился на дочери крупного костромского вотчинника Ивана Васильевича Шестова – Ксении Ивановне. [30, с. 77-78] По русской традиции того времени, вступление в брак означало совершеннолетие боярского сына. Кроме того, этот акт тесно связал дальнейшую судьбу дома Романовых с Костромской землей.

У Федора и Ксении было шестеро детей: пять мальчиков (Борис и Никита – род. 1592, Михаил – род. 12 июля 1596, Лев – род. 1597, Иван – 1598/99) и одна девочка (Татьяна – род. ок. 1593). Все сыновья, за исключением Михаила, умерли в младенчестве. Татьяна Федоровна дожила до 1611 года, успев стать женой князя И.М. Катырева-Ростовского. Дети Федора и Ксении, кроме Михаила Федоровича, похоронены на территории Московского Ново-Спасского монастыря. В конце января 1631 года там же, возле могил младенцев – сыновей и дочери, было погребено и тело их матери старицы Марфы Ивановны [30, с. 77, 95, 98; 32, с. 131-132, 135-136, 152-156, 190, 242, 247-250, 254-255]

Романовы являлись одним из богатейших боярских родов в Московском государстве. В XVI-XVII веках им принадлежали многочисленные земельные владения и другие угодья на территории целого ряда уездов страны. [9, с. XVII-XLVII, 1-68; 29, с. 21-22]

На территории Костромского края в XVI- нач. XVII веков Романовым принадлежало несколько вотчин.

Дядя Михаила Федоровича – Михаил Никитич Романов владел крупным селом Денисовским с деревнями в десяти верстах от Нерехты (примерно в 50 верстах к югу от Костромы). [9, с. 10; 14, с. 68-69]

В верховьях рек Костромы и Унжи, по данным историка П.Г. Васенко (1913), они владели селами и иными населенными пунктами возле Чухломы, Солигалича, Галича, в числе которых были Унжа, Парфеньев, Спас, Никола Мокрый, Степурино, Верховье и др. [4, с. 52-53]. Но скорее всего большинство этих населенных пунктов, особенно на северо-востоке Костромского края, Романовы получили уже в царствование Михаила Федоровича (в 1613-1619 годах). Их владельцами были Иван Никитич Романов (брат Филарета) и его сын Никита Иванович. В известных нам писцовых описаниях более раннего времени сведений о принадлежности данных земель роду Романовых выявить не удалось.

Самая знаменитая вотчина Романовых на Костромской земле – село Домнино «з деревнями», находилась приблизительно в 70 верстах к северу от Костромы. Она являлась родовым владением дворян Шестовых, и перешла к Федору Никитичу как приданое Ксении Ивановны Шестовой. [9, с. 4; 14, с. 149-152; 38, с. 58]

Таким образом, к моменту царской опалы, дом Романовых был одним из самых могущественных и влиятельных боярских родов России. Его представители не только занимали прочные позиции при царском дворе, но и могли активно претендовать на высшую власть в случае смерти Бориса Годунова. Однако судьба распорядилась иначе.

Поводом к аресту Романовых послужил донос казначея боярина Александра Никитича Романова – Второго Бартенева, который сообщил главе сыскного ведомства – окольничему Семену Годунову, о «колдовских кореньях», находившихся в доме Никитичей, которыми они якобы пытались «извести» царское семейство. Следствие продолжалось около года. По определению суда Боярской думы в 1601 году все Романовы и их ближайшие родственники были направлены в ссылку в отдаленные места Российского государства. Самому суровому наказанию подверглась семья старшего из братьев Никитичей. Главу семейства – Федора Никитича, насильно постригли в монахи под именем старца Филарета и сослали в Антониев-Сийский монастырь, находившийся в 70 верстах от Холмогор. Его супруга Ксения Ивановна также была насильно пострижена в монахини и под именем старицы Марфы отправлена в Толвуйский уезд, на северный берег холодного Онежского озера.

Братьев старца Филарета: Александра, Михаила, Василия и Ивана «за приставами» сослали в неменее глухие и негостеприимные края: к Северному Ледовитому океану, в Яранск и Пелымский уезд. Их родичи: князья Сицкие, Черкасские, Репнины, дворяне Шестовы и проч. также были разосланы в иные суровые области Московского государства. [17, с. 73-76; 29, 21-26, 28-32]

Михаил Федорович, которому в 1601 году исполнилось только 5 лет, вместе с сестрой Татьяной и родными тетками (сестрами отца): Марфой Никитичной Черкасской, Анастасией Никитичной и некоторыми другими родственниками, оказался в «опальной тюрме» на Белом озере. [37, с. 71]

Условия ссылки всех Романовых были крайне тяжелыми. За ними постоянно следили верные Борису Годунову приставы. Питание было крайне скудным, одежда практически не менялась. Это не могло не сказаться на здоровье ссыльных. К 1602 году умерли в заточении все братья Филарета, кроме Ивана Никитича. На Белом озере от «камчуга» (возможно, от артрита) скончался Б.К. Черкасский, его жена Марфа Никитична сильно ослабла и приобрела, как она сама писала, «ту же болезнь», которой страдал ее муж. [37,
c 73].

Учитывая, что теперь серьезных соперников у Годунова и его потомков среди Романовых не осталось, царь Борис сделал ряд послаблений некоторым из опальных.

Михаил Федорович и его сестра Татьяна вместе с оставшимися в живых белозерскими узниками осенью 1602 года были переведены в бывшее Владимирское имение Федора Никитича – село Клины Юрьев-Польского уезда. Здесь они проживали до 1605 года, когда со смертью царя Бориса и низложением его сына Федора на престол взошел новый государь, известный в русской истории под именем Лжедмитрия I. [30, с. 83, 91-94, 97-98; 37, с. 75-76]

Во времена Ивана III один из представителей галичского дворянского рода Нелидовых, будучи весьма бедным, явился на воинский смотр, состоявшийся пред лицом великого князя, в изношенной и рваной одежде. В гневе государь прозвал его Отрепьем. От этого незадачливого вояки пошел род Отрепьевых. Богатством он никогда не отличался, но его владения на р. Монзе – притоке Костромы, соседствовали с вотчинами бояр Романовых. К ним-то и поступил на службу в последнем десятилетии XVIвека Юрий Богданович Отрепьев – молодой, рано осиротевший (лишившийся отца), дворянский «недоросль». [39, с. 218; 27, с. 21-24, 27-29]

Поступив на службу к претендентам на царский трон, юный дворянин, занявший, благодаря своим природным способностям, высокое положение при боярском дворе, мечтал о богатстве и славе. Но эти надежды и упования не сбылись: осенью 1600 года Романовы и их родственники были арестованы царем Борисом Годуновым. Участь хозяев разделили и слуги: многие из них подверглись пыткам и казни. Эта судьба ожидала и Юрия Отрепьева. Для того чтобы избежать расправы, ему пришлось постричься в монахи под именем Григорий. Так на исторической сцене появился Гришка Отрепьев. [27, с. 26-30]

Сменив подряд несколько провинциальных монастырей, в том числе Иаково-Железноборовскую обитель в Галичской земле, молодой чернец вернулся в Москву. Ему вновь сопутствовал успех: благодаря протекции родного деда – инока Кремлевского Чудова монастыря Елизария Отрепьева, он оказался в этой престижнейшей столичной обители. Здесь опять пригодились его грамотность и природная страсть к учению. Талантливый инок становится сначала келейником чудовского архимандрита Пафнутия, а затем оказывается в свите самого патриарха. [27, с. 31-32]

Пребывание в верхах московского общества, постоянная погруженность в обсуждение интриг и заговоров, вероятно, натолкнули честолюбивого галичанина на рискованную мысль – выдать себя за погибшего в 1591 году сына Ивана Грозного царевича Дмитрия. Возможно, впрочем, эта мысль была услужливо подсказана Григорию Отрепьеву недругами Бориса Годунова, в числе которых мог быть и Василий Шуйский, в том же 1591 году освобожденный царем Борисом из галичской ссылки. Так или иначе, но вскоре Отрепьев бежит в Польшу, а оттуда возвращается во главе небольшого войска, которое в удивительно короткие сроки одерживает верх над правительственной армией. Летом 1605 года Отрепьев становится русским царем под именем Дмитрия. В историю он вошел как Лжедмитрий I. Так уроженец Галичской земли занял московский трон. Кроме того, он первым из российских самодержцев присвоил себе титул «непобедимого цесаря», то есть императора. [27, с. 41-42, 179].

Правление самозванца было недолгим. В ночь с 16 на 17 мая 1606 года царь «Дмитрий Иванович» был убит заговорщиками во главе с Василием Шуйским. Последний вскоре сам облачился в царские бармы и шапку Мономаха. [27, с. 211-223]

Лжедмитрий I, стремясь во всем следовать традициям своего «отца» Ивана Грозного и «брата» Федора Ивановича, не только снял опалу со всех Романовых и их родственников, которые к тому времени остались в живых, но и постарался восстановить их прежнее положение при дворе. Говорили даже, что старцу Филарету было предложено оставить насильно принятое монашество и вернуться в мир. Однако последний благоразумно отказался принять это предложение, но согласился занять митрополичью кафедру в Ростове Великом. [11, с. 132; 12, с. 167;]

По свидетельству Краткого Ростовского летописца конца XVII века, с начала февраля 1607 года Михаил Федорович проживал вместе с отцом в Ростове. Возможно, и старица Марфа с дочерью Татьяной в это время находились там же. [10, с. 26; 13, с. 192]

После свержения самозванца царь Висилий Шуйский, не имея прочной опоры среди широких слоев российского общества, стремился обрести поддержку в лице могущественного в прошлом боярина и влиятельного ныне церковного иерарха. Он даже намеревался возвести митрополита Филарета на патриарший престол. Именно в качестве нареченного патриарха Ростовский митрополит отправился с посольством в г. Углич за мощами царевича Дмитрия, который незадолго до этого был пречислен к лику святых. Однако интронизация Филарета так и не состоялась. Очевидно, продолжая видеть в бывшем боярине своего соперника в борьбе за высшую власть, Василий Шуйский сделал свой выбор в пользу Казанского митрополита Гермогена, который и стал третим Московским патриархом в июле 1606 года. Филарет был вынужден возвратиться в Ростов [25, с. 33-34; 28, с. 47, 51-55].

Михаил Федорович с 1607 года находился на государевой службе в Москве и имел чин царского стольника. [10, с. 28; 38, с. 50, прим. 3]

Примерно в это же время сестра Михаила Романова Татьяна Федоровна была выдана замуж за представителя одного из известных московских княжеских родов – Ивана Михайловича Катырева-Ростовского. Однако брак этот оказался недолгим: 21 июля 1611 года Татьяна скончалась, и была похоронена в родовой усыпальнице Романовых – Московском Ново-Спасском монастыре. [30, с. 98; 32, с. 131-132, 154-156]

После свержения Лжедмитрия I затишье было кратким. Уже в 1606 году в южные уезды России вторглось войско во главе с бывшим боевым холопом князя Телятевского Иваном Исаевичем Болотниковым, объявившим себя полководцем опять «чудесно спасшегося» «царя Дмитрия». Болотникову удалось одержать ряд побед над царскими воеводами и даже подойти к Москве, однако уже в 1608 году армия повстанцев была разгромлена, а ее предводитель пленен.

Вскоре появился и новый самозванец, объявивший себя «царем Дмитрием» – Лжедмитрий II. Его войска, состоявшие в основном из польских наемников, украинских и русских казаков, почти не встречая сопротивления, подошли к столице и укрепились в подмосковном селе Тушино. Поэтому в литературе Лжедмитрий II часто фигурирует под именем «Тушинского вора», а его сторонники именуются «тушинцами». Подлинная личность самозванца так и осталась неизвестной историкам.

Отряды «тушинцев» разбрелись по стране, грабя города и села, разоряя и убивая их жителей. В октябре 1608 года отряд самозванца ворвался и в Ростов Великий. Митрополит Филарет был застигнут в Успенском соборе прямо за совершением литургии. «Тушинцы» «содрали» с него архиерейское облачение и на простых санях увезли в ставку Лжедмитрия II. [34, с. 301-302].

«Тушинский вор» милостиво принял Филарета. Новый самозванец занимался формированием собственной Боярской думы, двора и приказной системы. Для окончательного утверждения своей власти, ему был необходим «собственный» патриарх. Им и стал Филарет Романов.

В это время Михаил Федорович, по всей видимости, находился вместе с матерю в Москве, продолжая службу при царском дворе в качестве стольника.

Между тем события Смуты развивались своим чередом. В 1608-1609 годах против Лжедмитрия II восстали «Замосковные» и Поволжские города, в числе которых были также Кострома и Галич. В 1609 году армию царя Василия Шуйского возглавил его племянник, молодой и талантливый полководец Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Заключив союз со Швецией, Скопин-Шуйский вместе с отрядом шведского военачальника Якоба Делагарди двинулся от Великого Новгорода к Троице-Сергиеву монастырю. К 1610 году ему удалось нанести ряд поражений «тушинцам» и снять осаду Троице-Сергиева монастыря. М.В. Скопин-Шуйский со своей армией победоносно вступил в Москву и стал готовиться к походу под Смоленск, незадолго до этого осажденный регулярной армией Речи Посполитой во главе с королем Сигизмундом III.

Под влиянием военных поражений, а также отсутствия денег для выплаты жалованья наемникам и казакам, в тушинском лагере произошел бунт. Лжедмитрий II бежал в Калугу. Польские и частично казацкие отряды отправились попытать счастья под Смоленск, куда их активно призывал король Сигизмунд III. Русские «тушинцы» оказались перед выбором: отправиться в Калугу вслед за бежашим самозванцем или идти в Москву на поклон царю Василию.

Не без влияния Филарета Романова был избран третий путь – отправить посольство к польскому королю под Смоленск и просить на царство его сына – королевича Владислава. [18, с. 273-274].

В мае 1610 года это посольство было перехвачено отрядом сторонников В.И. Шуйского у Иосифо-Волоколамского монастыря. Входивший в его состав Филарет Никитич был «освобожден» из «тушинского» плена и возвращен в Москву. [4, с. 103]

В столице бывший «тушинский Патриарх» вновь вернулся к обязанностям Ростовского митрополита.

В июле 1610 года мятежные дворяне, недовольные политикой царя Василия Шуйского, свергли его с престола и насильно постригли в монахи.

У власти оказалось «Седьмочисленное боярство», которое начало переговоры об избрании на Русский престол польского королевича Владислава. 11 сентября 1610 года к королю Сигизмунду под Смоленск отправилось посольство, возглавляемое боярином князем В.В. Голицыным и Ростовским митрополитом Филаретом. [18, с. 298]

Примерно в это же время в Москву и в Кремль вошли польские отряды во главе с гетманом Жолкевским. 19 марта 1611 года семью Филарета: Михаила Федоровича Романова и его мать старицу Марфу, поляки взяли под стражу и поместили под строгий надзор в Кремле. [19, с. 420-421]

Та же судьба вскоре постигла и руководителей московского посольства, которые категорически настаивали на переходе королевича Владислава в Православие. Филарет Романов был вывезен в Польшу и заключен в замке Мальборок. [25, с. 224]

Старица Марфа и Михаил Федорович оставались в кремлевском заточении вплоть до 24 октября 1612 года, когда польский гарнизон согласился на условия капитуляции, предложенные К. Мининым и Д. Пожарским.

До вторжения в Россию армии Лжедмитрия II, Костромская земля долгое время оставалась на периферии событий Смуты. Кострома входила в число так называемых «Замосковных» городов, которые были расположены к северо-востоку от столицы. К ним относились Белоозеро, Тотьма, Вологда, Великий Устюг, Галич, Ростов Великий, Ярославль и др. В течение длительного времени эти города не испытывали вражеских набегов, поэтому к началу XVII века их дворянство и служилые люди не были готовы к отражению внезапных атак хорошо вооруженного и опытного в военном деле неприятеля. «Боярский царь» Василий Шуйский, избранный узким кругом московской аристократии, не пользовался у них популярностю.

В связи с этим, население большинства «Замосковных» городов приняло власть Лжедмитрия IIфактически без сопротивления. От Косторомы в ставку самозванца село Тушино в конце октября 1608 года прибыло посольство во главе с архимандритом Ипатьевского монастыря Феодосием и игуменом костромского Богоявленского монастыря Арсением, состоявшее из 14 дворян и детей боярских, а также 8 посадских людей. Послы от лица жителей города и уезда принесли присягу на верность новому государю. А архимандрит Феодосий и игумен Арсений преподнесли главнокомандующему армией Лжедмитрия II Яну Сапеге «хлеб да два осетра длинных, да подарка лисица черна да два косяка меха костромскаго». [35, с. 20, 28, Прил. 1]

Однако вскоре на территорию «Замосковья» двинулись отряды польских солдат, казаков и пахолков (военных слуг польских дворян), которые собирали с населения русских городов и сел налоги, подати, продовольствие, при этом грабя и убивая их жителей.

Поэтому к осени 1608 года на подконтрольных «тушинцам» территориях вспыхнули массовые восстания крестьян и посадского люда, поддержанные местными дворянами и детьми боярскими, чьи поместья зачастую изымались и передавались сторонниками Лжедмитрия II.

Первыми в ноябре 1608 года выступили жители г. Галича. Они не только изгнали из города сторонников второго самозванца, но и стали рассылать грамоты с призывами к восстанию в другие города. [6, с. 88]

В конце ноября отряды галичан двинулись к Костроме. В начале декабря 1608 года жители г. Костромы тоже подняли восстание. В ходе короткого сражения сторонники тушинцев были перебиты, а их предводитель воевода Дмитрий Мосальский-Горбатый захвачен, подвергнут пыткам и казнен по обвинению в измене законному царю Василию Шуйскому. [1, с. 205]

Самым грозным противником восставших костромичей был польский полковник Александр Лисовский. В конце декабря 1608 года его отряд штурмом овладел Костромой. «Лисовчики» жестоко расправились с костромичами. Были разграблены городские храмы, а также Богоявленский и Крестовоздвиженский монастыри (последний находился на территории костромского кремля). При этом погибли многие иноки. [21, с. 37]

Покончив с мятежом, Лисовский двинулся дальше на Север, усмирять галичан и другие центры сопротивления. Вскоре после его ухода в Костроме вновь произошло восстание.

Костромской воевода (ставленник «тушинцев») Никита Вельяминов вместе со своими сторонниками потерпел поражение и вынужден был укрыться в Ипатьевском монастыре. [21, с. 38]

Осада монастыря длилась несколько месяцев. Ее возглавил опытный воевода Давид Жеребцов, направленный под Кострому М.В. Скопиным-Шуйским. Согласно преданию, монастырь был взят штурмом, когда двое костромичей: Костюша Мезенцев и Николай Костыгин, сумели взорвать монастырскую стену порохом, при этом сами герои погибли. [6, с. 122]

Таким образом, задолго до создания Первого и Второго народных ополчений, костромичи внесли заметный вклад в борьбу с врагом.

Неудивительно поэтому, что когда в марте 1612 года по костромским землям продвигалась нижегородская рать во главе с князем Д. Пожарским и земским старостой К. Мининым, жители Костромы и ее окрестностей оказали ей активную поддержку. Горожане арестовали и выдали предводителям ополчения костромского воеводу И.П. Шереметьева, который намеревался оказать им сопротивление. [6, с. 160] Многие костромичи влились в войско Д. Пожарского и К. Минина и в дальнейшем приняли участие в сражениях за Москву.

26 октября 1612 года польский гарнизон в Московском Кремле капитулировал. За два дня до этого события, 24 октября, из Кремля были выпущены находившиеся там многие месяцы представители московского боярства, в том числе Михаил Федорович Романов и его мать старица Марфа. [36, с. 40-41]

Фактически сразу после своего освобождения, Романовы покинули столицу. Оставаться в Москве, охваченной мятежом, пожарами и грабежами было небезопасно. Так поступали и многие другие дворяне, в том числе и те, кто прибыл сюда вместе с нижегородским ополчением: в своих родовых вотчинах они расчитывали отдохнуть после тяжелых боев, набраться сил, залечить раны.

Старица Марфа повезла сына в родовые владения дворян Шестовых, находившиеся в северной части Костромского уезда. [16, с. 129; 36, с. 41-42, 47]

В состав Костромской вотчины старицы Марфы входило около 50 населенных пунктов с центром в с. Домнино. Соседями Шестовых были их родственники бояре Б.М. и М.М. Салтыковы. Им, вместе с другим родственником Романовых – К.И. Михалковым, принадлежало соседнее с Домниным село Молвитино. [14, с. 19]

Таким образом, на Костромской земле Романовы не только находились вдали от московской смуты в относительной безопасности, но и имели возможность, опираясь на семейные связи, наблюдать за ходом политической борьбы, которая разворачивалась в столице.

К сожалению, пребывание Романовых на Костромской земле в период с ноября 1612 по март 1613 годов слабо освещается в исторических документах. Вряд ли они вели затворнический образ жизни. Наверняка навещали живших рядом соседей и родню, совершали паломничества в близлежащие храмы и монастыри.

Однако историкам точно известно, что во время пребывания
М.Ф. Романова на Костромской земле, сюда приходили «польские и литовские люди», которые, согласно источникам, целенаправленно искали встречи с ним. С этим событием связан подвиг костромского крестьянина Ивана Сусанина. Домнинский крестьянин был взят поляками в качестве «языка», но наотрез отказался указать им место, где в то время находился Михаил Федорович. Сусанин был подвергнут «великим и немерным» пыткам и «замучен до смерти». Об этом свидететельствует жалованная грамота царя Михаила Романова от 30 ноября 1619 года, выданная наследникам крестьянина – зятю Богдану Собинину и дочери героя Антониде. [31, с. 214-215] За подвиг, совершенный Сусаниным, его потомки были «обелены», то есть полностью освобождены от всех налогов, повинностей и обязанностей по отношению к государству и частным лицам. В то время это была высшая награда, которой удостаивались те, кто оказал неоценимую личную услугу монарху. По всей России насчитывались единицы таких людей, которых именовали «обельными» крестьянами или «белопашцами». Из всех известных исследователям «белопашцев» только потомки Сусанина на Костромской земле сумели сохранить свои привелегии вплоть до начала XXвека, и лишь с падением династии Романовых они прекратили существование как особая местная сословная группа.

В 1633 году по царскому указу разросшееся семейство Б. Собинина переселилось в южную часть Костромского уезда – пустошь Коробово, расположенную неподалеку от села Красное-на-Волге. С тех пор представители этого рода стали именоваться «коробовскими белопашцами» [3, с. 3-16; 22,
с. 27-29, 99-100].

Хотя до сих пор отсутствует единая точка зрения о том, где в начале 1613 года находились Михаил и его мать, кто и с какой целью искал его в родовых владениях, но нет сомнения, что жертва, принесенная костромским крестьянином, позволила избежать вероятной гибели будущего государя и нового витка Смуты.

Костромские историки-краеведы XIX-XX веков, в том числе
В.А. Самарянов, В.В. Беляев, Л.П. Скворцов, Н.А. Зонтиков и др., основываясь на свидетельствах позднего Летописца Макарьево-Унженского монастыря, полагали, что Михаил Федорович, скрываясь от поляков, некоторое время жил в кельях обители преподобного Макария. [2, с. 155-156, 161-162, 196, 207-208, 211 и др.; 8, с. 40-47; 22, с. 88-97; 24, с. 121-124, 163-175] Но это известие не подтверждается другими источниками и маловероятно.

Скорее всего, Михаил и его мать побывали в Макарьево-Унженской обители лишь один раз – в 1619 году, когда совершали паломничество к мощам преподобного Макария. [21, с. 56-59]

В то же время слава унженского подвижника в годы Смуты была очень велика. Многие местные жители видели в нем своего небесного покровителя, который помог им одолеть отряды Лисовского в боях под с. Решмой и
г. Юрьевцем. Не исключено, что и Михаил Федорович, по совету костромичей, мысленно обращался с молитвами к преподобному Макарию и видел в нем своего спасителя от врагов. [20, с. 223].

После освобождения Московского Кремля от польского гарнизона вся власть в стране перешла к «Совету всея земли», который возглавляли недавние руководители ополчения: боярин князь Д.Т. Трубецкой и князь
Д.М. Пожарский. Родословная Д.Т. Трубецкого восходила к великим литовским князьям, поэтому к нему перешло первенство в новом российском правительстве. И именно он стал основным кандидатом на престол от представителей ополчения. [33, с. 78]

Однако окончательное решение по вопросу о дальнейшей судьбе царского трона должен был вынести Земский собор. На его подготовку ушло около двух месяцев.

Первые заседания собора начались в январе 1613 года. При этом его деятельность сопровождалась невиданной доселе в России предвыборной борьбой. Заседания нередко сопровождались «великой бранью» и беспорядками. Д.Т. Трубецкому не удалось одержать верх над своими соперниками. Даже казаки, чьим лидером он первоначально являлся, отказали ему в поддержке.

В борьбу вступили не менее 10 кандидатов, в числе которых оказался и дядя Михаила Романова – Иван Никитич Романов. Сохранялись приверженцы и у иноземных претендентов: польского королевича Владислава и шведского – Карла-Филиппа. [15, с. 91-95; 33, с. 74-82]

Сторонников избрания на царство Михаила Федоровича первоначально было немного: могущественные соперники, в том числе лидеры Совета всея земли, сознательно исключали его из всех избирателных списков.

Однако по мере того, как члены собора отвергали одну предложенную кандидатуру за другой, фигура «Филаретова сына» приобретала все большую популярность. Особенный успех имела она у казаков, которые еще помнили предания о «добром боярине» Никите Романовиче и его детях, пострадавших от гонений Бориса Годунова. Кроме того, при сыне «тушинского патриарха», они, как им казалось, могли расчитывать на сохранение вольностей и льгот, полученных в условиях Смуты.

Между тем деятельность Земского собора все больше заходила в тупик. Дальнейшая борьба могла перейти в вооруженное противостояние, что неизбежно привело бы к продолжению кровавой междоусобицы. Поэтому руководители собора объявили перерыв в его заседаниях с 7 по 21 февраля 1613 года. На последнем соборном заседании 21 февраля 1613 года некий галичский дворянин представил собравшимся родословную выпись дома Романовых, в которой указывалось на ближайшее родство этой династии с родом законных московских царей. Когда же и этот аргумент не убедил членов собора, в палату, где проходило заседание, ворвались вооруженные казаки, и силой потребовали присягнуть на верность Михаилу Романову. [7, с. 299-300; 15, с. 92-95; 33, с. 80-81]

Решение об избрании Михаила активно поддержали представители провинциального дворянства, а также купечества и посадских людей. С восторгом оно было встречено и собравшимися на площади москвичами, уставшими от боярских распрей.

Так Михаил Федорович Романов из юного стольника превратился в избранного российского государя. Большая заслуга в утверждении Михаила на царском троне принадлежала его матери старице Марфе Ивановне. В самый сложный период предвыборной борьбы ей удалось сплотить родственников Шестовых и Романовых, которые активно участвовали в работе Земского собора и, возможно, вели агитацию за избрание «Филаретова сына» среди московских низов и казачества.

Пока в столице кипели политические страсти, Михаил Федорович и его мать старица Марфа продолжали пребывать на Костромской земле. Вероятно, уже в феврале 1613 года они переехали из своей Домнинской вотчины в Костромской Ипатьевский монастырь. Тот факт, что родовая обитель бояр Годуновых дала приют будущему государю дома Романовых, не должен нас удивлять: с момента смерти царя Бориса власть в монастыре менялась неоднократно, в 1609 году монастырь активно поддержал «тушинцев», поэтому пребывание в его стенах сына «тушинского патриарха» было вполне логичным.

Однако руководители Земского собора не знали точно, где находится нареченный государь. В наказе Великому посольству, сформированному собором, во главе с митрополитом Рязанским и Муромским Феодоритом и боярином Ф.И. Шереметевым предписывалось «ехать к Михаилу Федоровичу в Ярославль, или где он, Государь, будет». [31, с. 15-22]

13 марта 1613 года посольство Земского собора прибыло в с. Селище, расположенное неподалеку от Костромы на противоположном (правом) берегу Волги. Именно здесь послы узнали, что Михаил и старица Марфа находятся в Ипатьевском монастыре.

Поздним вечером 13 марта от Великого посольства в обитель была направлена депутация. Будущий российский государь дал согласие принять посольство только на следующий день. [21, с. 49]

Утром 14 марта, под звон колоколов городских церквей, из села Селище, где послы останавливались на ночлег, к Ипатьевскому монастырю по льду реки Волги двинулась торжественная процессия Великого посольства. Во главе шествовал архиепископ Рязанский и Муромский Феодорит «со всем освященным собором». Они несли главные святыни Российской земли – Чудотворную икону Богородицы «юже написал Петр митрополит», образ великих чудотворцев Петра, Алексея, Ионы и другие святыни. За духовенством следовали представители светских чинов. Когда Великое посольство достигло устья р. Костромы, ему навстречу по льду этой реки из города вышел крестный ход костромичей. Обе процессии одновременно подошли к Святым вратам Ипатьевского монастыря. Среди костромских реликвий в руках духовенства находилась и чудотворная Федоровская икона Божией Матери, главная святыня города. [21, с. 49-50]

Навстречу послам из Святых монастырских ворот вышли инокиня Марфа, Михаил Федорович и возглавляемая архимандритом Кириллом братия Ипатьевского монастыря.

Здесь же находились Б.М. и М.М. Салтыковы [38, с. 50], которые в том же 1613 году вошли в состав нового правительства при молодом государе. Не исключено, что в это время вместе с ними в Ипатьевском монастыре проживал их родственник К.И. Михалков, который вскоре по воцарении Михаила Федоровича получил должность царского постельничего – одного из самых доверенных лиц государева двора. Немного позже К.И. Михалков становится еще и «наместником трети Московския». [14, с. 19; 19, с. 357; 38, с. 50]

Михаил и его мать приняли благословение от архиепископа Феодорита, преклонились перед чудотворными образами, а затем вместе с руководителями посольства вошли в Ипатьевский монастырь и проследовали в Троицкий собор. Здесь архиепископ Феодорит прочел перед присутствующими в храме «известительную» грамоту Земского собора об избрании Михаила Федоровича на царство. Началась многочасовая процедура упрашивания (умоления) инокини Марфы и ее сына принять царский скипетр. Но на все просьбы собравшихся в монастыре членов посольства и костромичей инокиня Марфа и Михаил давали решительный отказ. Тогда архиепископ Феодорит и келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын взяли в руки главные святыни Московского царства – образы Пресвятой Богородицы «юже написал Петр митрополит» и великих чудотворцев Петра, Алексея и Ионы, подошли к Романовым и сказали им от имени всех присутствующих: «Виждь, благовернаа великаа государыня Марфа Ивановна и благоверный и благородный великий государь Михаил Феодорович, виждь, что ради шествова с нами толик чуть пречеснаа и чюдотворная сиа икона богоматере и велиции святителие! И аще на милость не положили есте, но сего ради чюдотворнаго образа всех царицы богоматере и великих ради святителей не мозите преслушати, но сотворите повеленное вам от Бога: во истину бо от Бога избранни есте; и не прогневайте всех владыку и Бога».

Инокиня Марфа, видя настроение народа, не могла далее отказывать руководителям посольства. Взяв сына за руку, она подвела его к святым образам и благословила на царство, сказав: «Се тебе, о Богомати, пресвятаа Богородице, и в твои пречистеи руце, владычице, чадо свое предаю и, яко же хощеши ему полезнаа, и всему православному христианьству». [21, с. 51-52; 23, с. 235]

Вслед за этим состоялся сам чин наречения царем: на Михаила Федоровича возложили Животворящий крест, в руки ему дали царский жезл и усадили на царское место, находившееся в Троицком соборе. Далее архиепископ Феодорит с освященным собором отслужил Божественную литургию, по окончании которой было возглашено многолетие Богоизбранному Царю. В конце церемонии нареченный государь «пожаловал велел быти у своей Царской руки» всем, кто в это время находился в монастыре. Затем, Михаил Федорович в сопровождении своей матери и руководителей московского посольства, держа в руках царский жезл (в некоторых источниках – посох), вышел из храма и под приветственные возгласы собравшегося на соборной площади народа проследовал в свои монастырские покои. [21, с. 52-53]

В Ипатьевском монастыре М.Ф. Романов, после своего наречения на царство, пробыл еще 5 дней. 19 марта 1613 года состоялся его отъезд в Москву, причем от Западных ворот Ипатьевского монастыря государя провожал крестный ход костромичей. На том же месте, до которого царский поезд сопровождали жители города и насельники монастыря, впоследствии была выстроена мемориальная «Зеленая башня», одновременно являвшаяся часовней. Об этом свидетельствует запись на белокаменной плите, вмонтированной с наружной стороны западной стены этой башни. [21, с. 53; 31, с. 50-54]

Михаил Федорович прибыл в Москву 2 мая 1613 года. Его венчание на Московское царство в стенах Успенского собора Московского Кремля состоялось только спустя два месяца: 11 июля 1613 года.

В конце 1616 года король Речи Посполитой Сигизмунд IIIпопытался вновь вмешаться в российские дела. Полагая, что правительство Михаила Романова не пользуется авторитетом среди россиян, он поставил во главе войска королевича Владислава, который формально сохранял права на русский престол. Однако эти расчеты не оправдались. Потерпев неудачу под Москвой, королевич вынужден был отступить. Итогом войны стало подписание 1 декабря 1618 года Деулинского перемирия на четырнадцать с половиной лет. По условиям договора состоялся обмен пленными, и летом 1619 года отец царя митрополит Филарет вернулся в Москву. Так семейство Романовых после многолетней разлуки вновь воссоединилось. Практически сразу по возвращении в столицу, Филарет Никитич был возведен в сан патриарха, и таким образом, дом Романовых сосредоточил в своих руках высшую светскую и церковную власть. Это позволило новой династии в кратчайшее время покончить с последствиями Смуты. Российское государство, наконец, обрело возможность для мирного и спокойного развития.

***

В истории каждого государства есть события, память о которых хранится народом на протяжении веков. Меняется идеология, экономические и политические системы, изменяются порой государственные границы, но эта неразрывная связь народа со своим прошлым свидетельствует о том, что он жив, что это тот же народ, что жил много веков назад на этой земле.

В российской истории такими знаменательными событиями, без сомнения, являются победа на Куликовом поле в 1380 году, годовщины Полтавской битвы и Бородинского сражения. К числу этих дат мы с полным правом можем отнести и события, связанные с воцарением дома Романовых на российском престоле в начале XVIIвека.

С царским домом Романовых неразрывно связана история практически всех городов и регионов России. В их числе Москва – древняя столица страны, в которой венчался на царство М.Ф. Романов и до начала XVIII века правили его потомки, Нижний Новгород, где было сформировано народное ополчение, Ярославль, ставший накануне освобождения Москвы главным политическим центром страны, в котором заседал созданный Д.М. Пожарским и К. Мининым «Совет всея земли».

Но Костромская земля сыграла в судьбе основателя новой династии особую роль. Именно здесь преданные сторонники помогли будущему государю спастись от врагов, а в Троицком соборе Ипатьевского монастыря состоялся один из важнейших, ключевых актов преодоления Смуты – чин наречения Михаила Федоровича Романова на царство. И здесь же он и его мать, великая государыня инокиня Марфа, получили твердые гарантии покорности со стороны русского народа.

В 2013 году исполняется 400 лет содня восшествия на престол Михаила Федоровича Романова. И хотя сегодня в основе нашей государственности лежат совсем иные экономические и политические принципы, чем в начале XVII столетия, у нас есть все основания для того, чтобы отдать долг благодарной памяти нашим предкам, сумевшим в тех исторических условиях сохранить единство и независимость Российской державы.

Библиографический список:

 

1.Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографической экспедицией императорской Академии наук. Т. II. СПб., 1836.

2.Беляев В.В. История города Макарьева на Унже и о пребывании в Макарьевском монастыре царя Михаила Феодоровича. СПб., 1907.

3.Бирюков С.И. Исторический очерк о селе Коробове, населенном белопашцами, потомками Ивана Сусанина. Нижний Новогород, 1910.

4.Васенко П.Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Феодоровича. СПб., 1913

5.Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969.

6.Генкин Л.Б. Ярославский край и разгром польской интервенции в Московском государстве в начале XVII века. Ярославль, 1939.

7.Забелин И.Е. Минин и Пожарский: прямые и кривые в Смутное время. М., 1896.

8.Зонтиков Н.А. Иван Сусанин: легенды и действительность. Кострома. 1997.

9.Кожевников М. Земельные владения Дома Романовых в XVI и XVII ст. СПб., 1913.

10.Козляков В.Н. Михаил Федорович. М., 2004.

11.Козляков В.Н. Смута в России. XVII век. М., 2007.

12.Костромаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. Исторические монографии и исследования. М., 2008.

13.Краткий Ростовский летописец конца XVII в.// Солодкин Я.Г. История позднего русского летописания. Учебное пособие. М., 1997.

14.Материалы для истории сел, церквей и владельцев Костромской губернии. Отдел 3 для Костромской и Плесской десятин… XV-XVIII вв. Выпуск 5. М. 1912.

15.Морозов Б.Н., Станиславский А.Л. Повесть о Земском соборе 1613 г.// Вопросы истории. 1985. № 5.

16.Новый летописец// Полное собрание русских летописей. Т. XIV. СПб., 1910.

17.Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605 гг.). СПб, 1992.

18.Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVIIвв. М., 1995.

19.Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869.

20.Рогов И.В. «Смелостью и мужеством витязь, ремеслом грабитель…» (действия польского полковника А.И. Лисовского на территории Костромского края в период Смутного времени начала XVII века)// Романовские чтения. Центр и провинция в системе российской государственности: материалы конференции, Кострома, 26-27 марта 2009 года. Кострома, 2009.

21.Рогов И.В., Уткин С.А. Ипатьевский монастырь. Исторический очерк. М., 2003.

22.Самарянов В.А. Памяти Ивана Сусанина, за царя, спасителя веры и царства живот свой положившего в 7121 (1613) году… Рязань, 1884.

23.Сказание Авраамия Палицына. М.; Л., 1955.

24.Скворцов Л.П. Материалы для истории города Костромы. Часть I. Кострома, 1913.

25.Скрынников Р.Г. Михаил Романов. М., 2005.

26.Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М. 1980.

27.Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVIIвека. Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1990.

28.Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII в. Иван Болотников. Л., 1988.

29.Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л., 1985.

30.Селифонтов Н.Н. Сборник материалов по истории предков царя Михаила Феодоровича Романова. Часть II. СПб., 1898.

31.Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. Часть 3. М., 1822.

32.Станюкович А.К., Звягин В.Н., Черносвитов П.Ю., Елкина И.И. Авдеев А.Г. Усыпальница рода Романовых в Московском Новоспасском монастыре. Кострома. 2005.

33.Тюменцев И.О. Из истории избирательного Земского собора 1613 г.// Исторический опыт русского народа и современность. Дом Романовых в истории России. Материалы к докладам 19-22 июня 1995 г. СПб., 1995.

34.Тюменцев И.О. Смутное время в России в начале XVIIстолетия. Движение Лжедмитрия II. М., 2008.

35.Тюменцев И.О., Тюменцева Н.Е. Костромичи и тушинские воры по материалам русского архива Яна Сапеги 1608-1611 годов// Краеведческие записки/ Костромской объединенный историко-архитектурный музей-заповедник «Ипатьевский монастырь». Кострома, 2003.

36.Утверженная грамота об избрании на московское государство Михаила Федоровича Романова. М. 1906.

37.Уткин С.А. Белозерская ссылка бояр Романовых в 1601-1602 годах// Кириллов: Краеведческий альманах. Выпуск V. Вологда, 2003.

38.Цветаев Д.В. Избрание Михаила Феодоровича Романова на царство. М., 1913.

39.Русский биографический словарь «Нааке – Накенский – Николай Николаевич Старший»/ Издаваемый Императорским Русским историческим обществом. СПб., 1914 (Репринтное воспроизведение. М., 1996).

Рогов Иван Викторович, начальник отдела музейной и выставочной деятельности департамента культуры Костромской области;

Уткин Сергей Анатольевич, старший научный сотрудник ОГБУК «Костромской архитектурно-этнографический и ландшафтный музей-заповедник «Костромская слобода».