Примета пореформенного периода - возрастание крестьянского отхода на заработки, причём, - в строившийся тогда активно Санкт-Петербург. Земский начальник I участка Рыбинского уезда, крестьяне которого занимались в отходе портновским ремеслом, докладывал начальству о переменах, произошедших на протяжении XIX в. Если в дореформенный период крестьяне уходили на заработки «большей частью по селам и деревням» с конца августа - октября до Петрова дня, то после 1861 г. «отходники начали переселяться на промыслы в города и преимущественно в Петербург»1. Подтверждают это и данные статистики Санкт-Петербурга: за девятнадцатое столетие удельный вес крестьянства среди населения столицы возрос почти в 3 раза2. Подобная тенденция была характерна и для Костромской губернии. По переписи столицы 1869 г. насчитывалось – 125303, а 1890 г. - 23.2964 крестьян из Костромской губернии.
Распространение этого явления совпадает с возникновением в Санкт-Петербурге благотворительных обществ тех местностей, население которых в северной столице было наиболее многочисленным. Хронология событий была такова: 1897 – приступило к работе Ярославское благотворительное общество, 1900 – Вологодское, 1901 – Костромское и Угличское, 1902 – Тверское, 1904 – Мышкинское, 1905 – Рязанское, 1910 – Тамбовское. Кроме того, существовали общества Архангельской, Виленской, Владимирской, Олонецкой губерний5. И возрастание в столичной среде крестьянства, наряду с другими факторами, думается, можно рассматривать как обстоятельство, которое и привело к возникновению благотворительных обществ в Санкт-Петербурге, организованных по земляческому принципу. Для объяснения необходимости существования подобных организаций и времени их возникновения, на наш взгляд, имеет значение и поиск ответа на такой вопрос: «Каков был возрастной состав отходников и какую часть своей жизни проводил крестьянин в отходе?»
В Государственном архиве Костромской области (далее ГАКО) сохранился, на наш взгляд, редкий документ: необыкновенно компактный и информативный «Сведения о лицах, отлучившихся на посторонние заработки в гг. Москву и С-Петербург в течение 1898, 1899, 1900 годов по Плещеевской волости Солигаличского уезда». Он охватывает 42 населенных пункта. В списке - 387 человек (мужского пола; только одна – женщина; без учета членов семей). Из указанного числа 23 человека (почти 6%) находились в отходе либо с женой, либо с женой и детьми. В ряде случаев (зафиксировано - 25) шли на заработки отцы с сыновьями. Нередко в отходе работало сразу несколько братьев (38 случаев). У подавляющего большинства в деревне оставалась семья. Каков был возрастной состав отходников? Лиц от 12 до 20 лет (включительно) – 92 человека; от 20 до 30 – 140; от 30 до 40 – 92; от 40 до 50 – 45; от 50 до 60 – 16; свыше 60 лет – 2 человека. Таким образом, мы видим, что самая многочисленная группа – это крестьяне от 20 до 30 лет, далее следуют группы от 12 до 20 и от 30 до 40: в них - равное количество. В группе от 40 лет количество резко снижается, и эта тенденция сохраняется в последующих возрастных группах6. Наконец, еще один очень важный вопрос: как долго ходили крестьяне в отход на заработки? Из 387 человек: свыше 10 лет – 122 человека, свыше 20 – 47, свыше 30 – 22, свыше 40 – 8, т.е. в совокупности свыше 10 лет ходили на заработки 199 человек из 387 (св. 50 %). Это подтверждается и данными переписи Санкт-Петербурга 1896 г. Жителей Петербурга насчитывалось - 954.400 человек. Среди них пришлые (родившиеся вне столицы) — 650.670, или 68 %. К сожалению, в материалах переписи не было выделено в отдельную графу пришлое крестьянство, поэтому показатель «пришлое население» включает представителей разных сословий. Правда, мы смело можем предполагать, что крестьянство в этой группе составляло большинство. Из пришлого населения прожили в Петербурге: не менее года и не более 5 лет — 152 404 человека (23%, почти четверть); от 5 до 10 лет — 97 961, или 15 %; от 10 до 15 лет — 81 804, или 12,6 %; от 15 до 20 — 59 447, или 9,1 %; от 20 до 25 лет — 48 718, или 7,5 %; от 25 до 30 лет — 28 338, или 4,4 %; более 30 лет — 59 899 человек, или 9,2 % (15, 7; подсчеты автора). Пришлое население, прожившее в столице свыше 10 лет – составило 42,8%7. Однако анализ многочисленных и разнородных источников свидетельствует, что длительность хождения в отход, похоже, не очень склоняла к решению оставить деревню, перевезти в город семью. Деревне отдавалось предпочтение в выборе места проживания семьи.
Вполне естественно, что при длительном хождении в отход, продолжительном пребывании в столице востребованы были социальные механизмы, которые позволяли бы регулировать различные житейские ситуации. Таким адаптационным механизмом была артельность жизни. Общинные отношения продолжали дискретно существовать в городском пространстве: крестьяне жили бок о бок, ходили в одни и те же храмы, вместе отмечали деревенские престольные праздники. Те, кто совершил социальное восхождение, старался помочь землякам. Склонность отходников к благотворительности нередко подмечалась современниками: «Случаи оказания помощи отдельным лицам со стороны зажиточных отхоженников весьма не редки. А выражается оная ссудой денег, а иногда и хлеба для продовольствия и посева. Вообще из сделанных мною наблюдений в этом отношении русский человек отличается скорее щедростью чем своекорыстием и более или менее зажиточный домохозяин делится с неимущим не только избытком, но отдает иногда то, что пригодилось бы самому»8. Чтобы занять определённую нишу в Питере, земляки осваивали смежные строительные специальности, подрядчик старался брать на работу людей из своей округи. Более того, на родине создавали смежные производства, чтобы не только те, кто в отходе, но и те, кто остался дома, были обеспечены работой, а, значит, и доходом. Наконец, при благоприятных экономических обстоятельствах, была осознана необходимость создания земляческих благотворительных учреждений.
Одной из самых многочисленных диаспор была ярославская, поэтому неслучайно, что в 1897 г. первым открылось Ярославское благотворительное общество (далее ЯБО). Ярославская губерния была представлена сразу тремя благотворительными организациями. Наряду с возникшим ранее ЯБО, в 1901 г. приступило к своей деятельности общество взаимопомощи уроженцев г. Углича, а в 1904 г. – Мышкинское благотворительное общество. Попутно стоит заметить, что, вместе с тем, возникали и общества по профессиональному признаку. Так, ещё в 1865 г. было зарегистрировано «Общество вспоможения прикащикам и сидельцам в С.-Петербурге»9. Во главе Ярославского благотворительного общества с момента возникновения и до 1917 г. стоял И.С. Крючков. Сам он родился в 1849 г. уже в Петербурге, но происходил из семьи крестьянина - ярославца, уроженца села Николо - Задубовское Рыбинского уезда. Свою карьеру в торговле он начал по окончании училища в фирме Елисеевых. Знание иностранных языков и усердие в работе обеспечило ему быстрое продвижение в крупнейшем торговом доме Петербурга. Он заведовал торговой конторой Елисеевых в Гостином дворе, а затем завел собственное дело. Купец - фруктовщик, он содержал три лавки в Апраксином дворе, много лет был гласным Городской думы, председательствовал в Санкт-Петербургской купеческой управе, входил в правление нескольких банков и благотворительных обществ10.
Пример Крючкова был не единичен. Не одно поколение костромских Тарасовых, ярославских Елисеевых, родившихся уже в Петербурге, занималось благотворительностью. В столичном пространстве были известны Анастасиинская и Елизаветинская богадельни. Первая, Анастасиинская богадельня Тарасовых, была основана в 1850 г. главой семьи крупных строительных подрядчиков из старообрядцев, перешедших в единоверие, Николем Степановичем Тарасовым в память об умершей дочери Анастасии (в браке Кирпичевой). На строительство богадельни он пожертвовал 125 000 рублей. Двухэтажное, окруженное большим садом здание, было построено на участке Большеохтенского единоверческого кладбища (что не случайно: с времён Петра I на Охте проживали крестьяне, в том числе и с костромской земли, призванные для строительства Санкт-Петербурга). Здесь содержалось около 50 престарелых охтян-единоверцев обоего пола. В 1867 г., после смерти сына Н. С. Тарасова Алексея, в ознаменование его памяти к южной стене богадельни был пристроен единоверческий храм во имя прп. Алексия, Человека Божия. В нём жители Охты хранили церковные реликвии дониконовского православия – старинные книги и антиминс. В 1870 г. храм стал приходским. Под его алтарем Тарасовы устроили семейную усыпальницу. Вскоре родственник Тарасовых купец П. С. Елисеев возвёл напротив богадельни православный храм Божией Матери Казанской с усыпальницей своего семейства, а в 1900 г. его потомки выстроили рядом Дом для призрения бедных имени С.П. Елисеева. В 1914 в богадельне содержались 62 женщины и двое мужчин11.
В 1856 г. в память о старшей дочери Григория Петровича Елисеева Елизавете Тарасовой (1829–1849), скончавшейся через несколько месяцев после замужества, была основана Елизаветинская богадельня братьев Елисеевых. На её основание было пожертвовано 130 000 руб. Богадельня вместе с домовой церковью св. праведных Захарии и Елизаветы была освящена 18 октября 1856 митрополитом С.-Петербургским и Ладожским Григорием. Обязанности эконома в ней исполнял муж покойной купец Алексей Николаевич Тарасов (1827–1867). Первоначально богадельня была рассчитана на 25 женщин и 15 мужчин, а позднее число призреваемых было увеличено до ста12.
Инициатива создания Костромского благотворительного общества принадлежала жившим в Петербурге священникам – костромичам по происхождению: епископу нарвскому Никону (окончил Солигаличское духовное училище, Костромскую духовную семинарию, Санкт-Петербургскую духовную академию; позже он стал экзархом Грузии; убит в 1905 г.) и настоятелю Исаакиевского собора Иоанну Антоновичу Соболеву; а также - статс-секретарю Анатолию Николаевичу Куломзину (его имение располагалось в Кинешемском уезде; в нём организовал разработку залежей фосфоритов; слушал лекции в Оксфордском, Гейдельбергском, Лейпцигском университетах; изучал финансовую систему в Бельгии, Великобритании, Германии и Франции; занимался вопросами финансовой истории России), и крупнейшим петербургским колбасникам: Дмитрию Лаврентьевичу и Фёдору Лаврентьевичу Парфеновым, мануфактурщику и фабриканту, гласному Думы И.И. Дернову13. Кроме указанных лиц, в выработке Устава КБО приняли участие Николай Васильевич Покровский (проф. Духовной академии, директор Археологического института; кроме того, бывший и председателем КГУАК) и проф. Санкт-Петербургского университета прот. М.И. Горчаков. Уже само перечисление имён говорит о том, что это были, наделённые недюжинными интеллектуальными способностями, административным ресурсом и некоторыми средствами. Костромское благотворительное общество приступило к своей деятельности. 14 марта 1901 г. Дата его возникновения совпадала с праздником в честь иконы Феодоровской Божией матери. Председателем правления был избран Парфенов Дмитрий Лаврентьевич.
Численность и состав обществ напрямую был связан с масштабами отхода из губернии и профессиональной специализацией их крестьян: в ЯБО к его десятилетнему юбилею состояло более 3 тысяч человек, причём около 70% составляли торговцы и трактировладельцы14. Из тех 373 членов КБО, перечисленных в отчете за 1908 г., профессии которых восстанавливаются по справочнику «Весь Петербург», 140 (37,5%) были строительными подрядчиками или владельцами строительных мастерских15. Спектр деятельности обществ, по всей видимости, был приблизительно одинаков. ЯБО содержало бесплатную столовую, в которой выдавалось около 300 обедов ежедневно; убежище для приезжающих в столицу на промысел мальчиков, где в течение года проживало 125 человек; ясли на 12 детей; приют для 20 детей обоего пола от шести лет; оказывало медицинскую помощь. Так, Солонцев Константин Митрофанович, ярославский уроженец, врач Санкт-Петербургской Мариинской больницы, член ЯБО, предлагал «открыть у него на квартире по средам от 3 до 5 часов бесплатный прием для бедных больных земляков, в субботу предоставлял себя в распоряжение к тем бедным больным землякам, которые не могли попасть в больницы, и лежали в постели, нуждаясь в помощи врача». По вторникам осуществлялся бесплатный прием больных с бесплатной выдачей лекарств в Елизаветинской Общине Сестер Милосердия в Полюстрове. Помимо этого, общество выдавало нуждавшимся ежемесячную денежную помощь и единовременные пособия, содействовало отправке уезжающих на родину. С 1898 по 1913 гг. на эти цели было потрачено 68.659 рублей (обратилось в общество 20.495 ярославцев). Общество проводило работу и по религиозному просвещению (атмосфера столицы была такова, что в этом была острая необходимость). В частности, на отчетном собрании (за 1898 г.) редактором «Миссионерского обозрения» Василием Михайловичем Скворцовым была прочитана лекция о пашковстве в Ярославской губернии и о влиянии этой секты на ярославцев, проживавших в столице16.
Цель деятельности Костромского благотворительного общества (далее КБО) была определена следующей: «сближение между собою костромичей, проживающих в Санкт-Петербурге, оказание взаимной нравственно-материальной поддержки и общение с родиной через вспомоществование ей в религиозно-нравственном просветительном деле»17. В первые годы Правление собиралось на квартире И.И. Дернова. Здесь находилась икона Феодоровской Божией Матери, пожертвованная Ф. Н. Пыриным. С момента основания общество поставило своей первоочередной задачей постройку дома для бедных костромичей. По докладу А. Н. Куломзина этот проект был в 1902 одобрен императором, который пожертвовал на него 1000 рублей. Проект безвозмездно составил член КБО техник-строитель В.С. Шорохов, подрядчик Кононов также бесплатно выделил кирпичи на постройку, а кладку произвела артель каменщиков Сизова. 31 января 1907 выстроенный дом (Киевская ул., 14) был принят в ведение общества. В трехэтажном доме расположилось правление, две большие комнаты предназначались для бесплатного размещения нуждающихся костромичей, остальные - сдавались внаем для погашения долга общества. Позже в доме была устроена богадельня, в которой содержалось 18 женщин в возрасте от 60 лет.
За первый год в КБО поступило 44 прошения о материальной помощи, из которых 29 было удовлетворено: 24 лица получили денежное пособие на сумму 199 рубля, 2 лица определены в богадельню, 3 – определены на работу. Общество ежегодно выдавало пособия нуждавшимся землякам, оказавшимся в столице (на сумму примерно 5 тыс. рублей), проводило собрания, вечера, балы. В 1916 обществом было выдано ежемесячных пособий на сумму 677 рублей, на довольствие призреваемым – 520 рублей; расходы по содержанию богадельни составили 3 427 рублей, по содержанию дома – 6 595 рублей. Годовой бюджет общества составил 15 500 рублей. По смете на 1917 предполагалось на все виды пособий отпустить 3 000 рублей18.
Удивительным, на наш взгляд, фактом является и то, что старосты многих столичных храмов были отходниками или переселенцами (отходниками в прошлом), членами благотворительных обществ. При ярославском обществе состояли 22 церковных старосты. Причём, к примеру, А.Г. Чадаев был старостой Казанского собора, П.Е. Воеводский – церкви Успения Святой Богородицы (Спаса на Сенной)19. Среди ярославцев были и руководители двух старообрядческих общин – федосеевец А.И. Латынин и поморец П.Н. Кончаев. Среди 15 церковных старост, входивших в КБО, - товарищ председателя общества, апраксинец (водопроводная и меднокотельная торговля), домовладелец, уроженец деревни Халоново Верховской волости Солигаличского уезда Н.А. Серяков – староста церкви Владимирской Божьей матери. Братья Ф.Л. и Д.Л. Парфеновы (родились в с. Спас-Серапиха Чухломского уезда Костромской губернии; с 12 лет в столице, начинал мальчиком в чайной лавке Н.Ф. Кулебякина) – старосты соответственно Пантелеймоновской церкви и церкви Троицкого Общества распространения религиозно-нравственного просвещения; крупнейшие в Петербурге торговцы шапками – И.Ф. Зверев, П.Ф. Лезов и Г.И. Сандин были старостами единоверческих церквей20.
Крестьяне, обустроившиеся в столице, не забывали про свою родину и земляков. «Мы знаем несколько бывших ярославских крестьян, которые, в небольшой сравнительно промежуток времени, сделались из простых рабочих крупными капиталистами, и уже осевшись в разных городах купцами, не забывают, необходимо прибавить к их чести, мест своей родины, устраивая там то церкви, то школы, то разные приюты и богадельни», - писал современник21. Приведем некоторые примеры. Бывший крестьянин с. Архангельского Мышкинского уезда Ярославской губернии, мещанин Родион Сидоров, пожертвовал дом и участок земли в селе, где родился, для призрения бедных и престарелых крестьян Архангельской волости. 1 марта 1896 г. состоялось освящение богадельни22. Горшков Григорий Фомич, Санкт-Петербургский 1-й гильдии купец, потомственный почетный гражданин, пожертвовал 1000 рублей на устройство богадельни для бедных женщин крестьянского сословия в с. Введенское - Клыково Мышкинского уезда Ярославской губернии23. Д.Л. Парфенов, уроженец с. Спас – Серапиха Чухломского уезда Костромской губернии, известный питерский колбасник, вносил вклады во все церкви Чухломского уезда, а в селе, где родился, построил каменную церковь, приют с ремесленными классами и богадельню. 22 июня 1903 г. в Чухломе при стечении множества народа состоялся молебен на месте закладки здания приюта для бедных детей и детей-сирот. На средства Дмитрия Лаврентьевича были наняты опытные каменщики-строители. Недалеко от усадьбы Поповское специально поставили новый кирпичный завод, на котором обжигали кирпичи особой крепости, так называемый «железняк». Строительство огромного, по провинциальным меркам, здания завершилось в короткий срок, и уже в 1905 г. в Чухломском детском приюте имени братьев Парфеновых открыли однопрестольную церковь в честь Богородицы для детей и персонала приюта. До 1918 г. воспитанников приюта содержали на средства попечителей – братьев Парфеновых, которые часто приезжали в Чухлому и привозили приютским детям разные гостинцы: сладости и игрушки. Дети же, в свою очередь, готовили дорогим гостям торжественную встречу, пели величальные песни и рассказывали стихи24. В 1883 г. в г. Солигаличе при Входо-Иерусалимской церкви на средства мастера Сакт-Петербургского кузнечного цеха Михаила Петровича Харзина была открыта богадельня (двухэтажный деревянный дом, крытый железом, приспособленный к призрению престарелых женщин на 8 человек)25.. Этот перечень можно было бы продолжать бесконечно. Фамилии многих благотворителей печатались в «Епархиальных ведомостях». Постоянно в этих изданиях публиковались имена тех, кому преподано благословение Святейшего Синода. Но никогда мы не узнаем обо всех благодеяниях крестьян или выходцев из крестьян, ибо многие стремились творить милостыню тихо, не предавая огласке все добрые дела, ими совершаемые.
Сказанное, позволяет сформулировать следующие предварительные выводы: 1. Именно стремительный рост отходничества в столицу в пореформенный период и повлёк необходимость создания благотворительных обществ; 2. Косвенно, это свидетельствовало о том, что при нарастании отхода крестьянин всё равно был ориентирован на жизнь в деревне. Поэтому и необходим был в городе такой адаптационный механизм временной поддержки крестьян; 3. Социальную функцию адаптации выполняли и общинно-приходские отношения, которые продолжали, хотя и в дискретном виде, существовать в столичном пространстве; 4. Крестьянин самим фактом своего присутствия в столице способствовал распространению христианских добродетелей. Хотя, по всей видимости, именно наводнением крестьянством столиц объясняется и другой факт – оживление язычества. Исследователями давно было подмечено, что XIX век был более языческий, нежели XVIII. Следует заметить и другое, что, порой, духовные искания заводили крестьян в секты разного толка и, похоже, явления эти не были единичны.
Примечания
1. ГАЯО. Ф.582. Оп.1. Д.230. Л.1— 1об.
2. Смурова О.В. Между городом и деревней (образ жизни крестьянина-отходника во второй половинеXIX-начале XX вв.) : монография / О.В. Смурова. – Кострома, 2008. С. 9.
3. Санкт-Петербург по переписи 10 декабря 1869 г. Вып.I. СПб., 1872. С.118.
4. Санкт-Петербург по переписи 1890 г. Ч. I. Вып. 1. С.84—85.
5. ЦГИА СПб. (Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга), ф. 569, оп. 13, д. 692. Отчет Ярославского благотворительного общества в С.-Петербурге за 1898 г. Год первый. СПб. : Типо-литография М.П. Фроловой, 1899 ; Взаимопомощь Ярославцев // Петербургский листок. 1897. 29 декабря. № 357. С. 2; Ярославское благотворительное общество в Петербурге. СПб., 1898; Лурье Л. Хитров А. Крестьянские землячества в российской столице: ярославские «питерщики» // Невский архив : историко-краеведческий сборник. - Вып. II. – М. ; СПб.: Феникс, 1995. - С. 307-354; Энциклопедия СПб. www.encspb.ru
6. ГАКО. Ф. 210. Оп. 1. Д. 222. Л. 1 об.- 9 об.
7. Статистический очерк С.-Петербурга. Планы города и театров // Приложение к изданию «Весь Петербург — Адресная и Справочная книга». СПб., 1894. С.7.
8. ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Т. 3. Д. 6803. Л. 8 об., 1894 г.
9. Головщиков К.Д. Ярославская губерния : историко-этнографический очерк. Ярославль : типогр. губ. правл., 1888. С. 61; Дело по просьбе «Общества вспоможения прикащикам и сидельцам в С.Петербурге об уступке участка городской земли для построения на оном каменного храма во имя Воскресения Христова, в память радостного бракосочетания их императорского Величества 14 ноября 1894 г. и других общественных построек. СПб., 1896. с. 3.
10. Фонтанка, 62: от Крючкова до Клочкова // Квартальный надзиратель. 2003. № 12.
11. Жерихина Е.И. Анастасиинская богадельня Тарасовых // Энциклопедия благотворительности Санкт - Петербурга. Фонд им. Д.С. Лихачёва encblago.lfond.spb.ru/showObject.do?
12. Данилов П. Краткий исторический очерк возникновения и устройства Елизаветинской богадельни Елисеевых. СПб., 1906. С. 4–11.
13. Отчеты Костромского благотворительного общества за 1901-1916 гг. СПб, 1902-1917.
14. Лурье Л. Хитров А. Крестьянские землячества в российской столице : ярославские «питерщики» // Невский архив : ист.-краев. сб. Вып. II. СПб.: Феникс, 1995. С.313.
15. Лурье Л., Тарантаев В. Крестьянские землячества в Петербурге // Невский архив : историко-краеведческий сборник. – Вып. III. - СПб.: Феникс, 1997. - С. 414.
16. Весь Петербург на 1913 год. С. 894; см. также : Лурье Л. Хитров А. Указ.соч. // Невский архив. Вып. II. С. 312; Отчет Ярославского благотворительного общества в СПб. за 1898 г. С. 24.
17. Весь Петербург на 1913 год. С. 874.
18. Отчёты Костромского благотворительного общества за 1901-1916 гг. СПб., 1902-1917.
19. Лурье Л. Хитров А. Крестьянские землячества в российской столице : ярославские «питерщики»// Невский архив : ист.-краев. сб. Вып. II. СПб.: Феникс, 1995. С.314.
20 Лурье Л. Я. Тарантаев В.Г. Крестьянские землячества в Петербурге // Невский архив : ист.-краев. сб. Вып. III. СПб. : Феникс, 1997. С. 414-415.
21. Дело по просьбе «Общества вспоможения прикащикам и сидельцам в С.Петербурге об уступке участка городской земли для построения на оном каменного храма во имя Воскресения Христова, в память радостного бракосочетания их императорского Величества 14 ноября 1894 г. и других общественных построек. СПб., 1896. с. 12.
22. ГАЯО. Ф. 71. Оп. 1. Т. 3. Д. 6869. Л. 21 об.
23. Там же.
24. Байкова Т. Добрый след на земле // Вперед. Чухломская общественно-политическая газета (Костромская область). № 69. 2003. 19 июня. Дмитрий Лаврентьевич Парфенов лично руководил сбором средств и постройкой: Введенской церкви у Варшавского вокзала, Предтеченской церкви на Выборгской стороне, церкви Эстляндского православного братства; жертвовал деньги на Казанский собор, на Спасо-Сенновскую церковь и др. Немало денег вкладывали братья и в свою приходскую Варваринскую церковь около села Ножкино (Чухломский уезд), где были похоронены их дедушка и бабушка (Байкова Т. Добрый след на земле // Вперед (Чухломский район Костромской области).
25. ГАКО. Ф. 130. Оп. 2. Д. 562. Л. 1об., 48.
