Четверг, 02 июня 2016 21:36

Религиозные мотивы в сказке Е.В.Честнякова «Чудесное яблоко»

Автор И.А.Едошина

Как личность Ефим Васильевич Честняков (1874-1961) сфор­мировался до перевернувших Россию событий октябрьского больше­вистского переворота. Одаренный от природы тяготением к художеству, он был явно чужд крестьянской жизни, по­тому стремился, получив образование, с ней расстаться. Пребывание и обучение в Петербурге, знакомство с художника­ми, посещение выставок и просто боль­шой, а тогда еще и столичный город на­всегда остались в памяти Честнякова как другой, самобытный и прекрасный мир, с которым судьба дала возможность соприкоснуться.

Отсутствие средств заставило его вернуться в родные места, где он так и не стал крестьянином, а занялся совер­шенно немыслимым для деревенских жителей занятием: художеством. Пото­му большинство земляков видели в нем местного дурачка. Да и за пределами зе­мель кологривских - тоже. Когда в на­чале 1950-х годов Честняков попытался стать членом Костромского союза ху­дожников, он получил высокомерный отказ. Так он и оказался ни в тех ни в сех. Свое «между-пребывание» художник, скорее всего неосознанно, запечатлел в им самим построенной двухэтажной «шалашке»: внизу помещение для лет­них спектаклей, потом по приставной лестнице вверх - к себе, куда дозволя­лось войти (точнее, втиснуться) только тем, в ком находила отклик его страдаль­ческая душа.
Среди чуждой ему жизни только при­рода и деревенские дети скрашивали су­ществование Честнякова. Он искренне верил, что если детей с малых лет приоб­щить к искусству, из них вырастут дру­гие люди, которым будет дано построить город Благоденствия. Потому Честняков писал тексты чудесных историй для де­тей. Потом героев этих историй он изоб­ражал в «глиня'нках» - глиняных рас­крашенных игрушках, писал декорации, погружал все в тележку, именуемую «ондрец», и ходил по деревням, показывая спектакли детям. Для них все и затеивалось. Здесь важен самый факт - обраще­ние к специфическому роду театрально­го действа, восходящему к вертепу, а следовательно, к библейским событиям. Потому образ яблока в подобном контек­сте выглядит вполне органично.
Хотя традиционно этот образ отсыла­ет, например, и к известным эпизодам из древнегреческой мифологии: яблоко, по­даренное Дионисом Афродите, яблоко раздора, яблоки Гесперид, яблоко Геи по случаю бракосочетания Геры с Зевсом и т. д. Или — к молодильным яблокам рус­ских сказок. Или — к яблоку из «Сказки о мертвой царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина. А поскольку предметом исследования является сказка, то, каза­лось бы, именно в этот семантический ряд следует вписывать «Чудесное ябло­ко» Честнякова. Конечно, исключать оп­ределенное влияние на сказку Честняко­ва всех названных сюжетов вряд ли следует. Однако есть и еще один источ­ник, который, может быть, не лежит пря­мо на поверхности, но отсылает и к тек­сту Библии, где во второй главе Бытия рассказывается о сотворении человека, вслед за которым Бог создает рай:
И насадил господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла (Быт. II, 8-9).
Далее Бог направляет из Едема в рай реку, разделившуюся на четыре потока, и поселяет человека «в саду Едемском», «чтобы возделывать его и хранить его»:
И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты бу­дешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в кото­рый ты вкусишь от него смертью умрешь (Быт. II, 16-17).
Затем, дабы человек не чувствовал себя одиноким, рай населяется создан­ными, как и человек, из праха животны­ми. Более того, Бог предоставляет чело­веку возможность соучастия в творении райского сада через называние «всех животных полевых и всех птиц небесных»: все, что получает имя, обре­тает бытийствование как отражение судьбы (в параллель напомню, «Энума элиш», один из древнейших текстов, от­крывается рассказом о недифференци­рованном состоянии мира, когда «нич­то не названо, судьбой не отмечено»). Завершается творение райского сада со­зданием женщины из ребра мужчины как его части: «и будут (два) одна плоть» (Быт. II, 24). При этом человек имеет имя - Адам, а жена получит его только после грехопадения. Именно ее именем (Ева - жизнь) будет отмечено дальней­шее существование человечества.
Вся третья глава посвящена грехопа­дению - срыванию и вкушению плода с дерева познания добра и зла. По науще­нию змея жена срывает запретный плод, ест сама (изменяет свой внутренний со­став) и дает мужу, который не отказы­вается, ибо - одна плоть, а следователь­но, его состав тоже изменяется. Затем следует разоблачение, гнев Бога излива­ется на грешников. Для дальнейших рас­суждений важным является финал тре­тьей главы Бытия:
И сказал господь Бог: вот, Адам стал один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от
дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поста­вил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охра­нить путь к дереву жизни (Быт. III, 22-24).
Как видим, в тексте Библии о яблоке нет ни слова, первые люди съедают не­кий плод. Но, повторю еще раз, тради­ционно под плодом понимается именно яблоко1, как правило, символизирующее обольщение, некий соблазн.
Правда, сущностная семантика яблока-плода корректируется деревом, на кото­ром оно произрастает. Среди всяких де­ревьев, приятных на вид, имеющих вкусные плоды, в Едемском саду Богом были посажены два специальных, особых дерева: дерево жизни (в центре) и, словно в противовес (Бог изначально дает чело­веку право выбора), другое - добра и зла. Плод с дерева жизни олицетворяет некое гармоническое мироустройство, внешним проявлением которого и была длитель­ность, воплощенная в вечной жизни или в любой бесконечности, но без оттенка «дурной», порожденного уже человечес­ким сознанием, втиснутого в пределы на­чала и конца бытия. Собственно, эту пре­дельность человек получает, сорвав плод (яблоко) с дерева познания добра и зла.
В «Чудесном яблоке»2 Честнякова плод тоже поглощается, но удивительным образом не уменьшается, а сохраняет самоё себя, потому и соотносится с чудом. Созданию атмосферы чудесного способ­ствуют говорящие птицы — сова и тетерев. Сова часто встречается на страницах Свя­щенного Писания, олицетворяя уедине­ние и в то же время, по Моисееву закону, почитается нечистою3. Тетерев - особая птица в сказочном мире самого Честняко­ва - обладает особыми знаниями. Пото­му сова способна только звуками выра­жать свои мысли и чувства, а тетерев -законченными предложениями.
В свое время В. А. Сапогов отметил главную особенность работ художника: «По существу, все его картины... <...> ...изображают действа»4. Добавлю, что и вербальные тексты тоже основаны на действии, поскольку репрезентативность изначально замышлялась автором.
Уже в первой строке сказки «Чудес­ное яблоко» перед нами возникает мир, обильно заселенный людьми разных по­колений, состоящими друг с другом в родстве и живущими под одной крышей. Типично сказочная формула «жили-были» отсылает к стародавним време­нам, чьи традиции гармоничного миро­устройства устойчиво сохраняются в текущем потоке жизни.
Первая строка сказки - своеобразная ремарка: «Жили-были дедушко да ба­бушка, мужик да баба, и у них много ре­бят - парнеков и девонек»5. Отсутствие обозначения места действия, имен его участников придает событиям некий общий характер.
Пошел дедушко в лес дрова рубить и ви­дит: стоит старая-старая яблоня, а на ней большущее яблоко.
Если бы старик оказался в обычном лесу, то «старая-старая яблоня» уже ни­чего не могла бы родить. Но лес - осо­бый, чудесный, потому «старая-старая яблоня» оказывается своеобразной пер­сонификацией райского дерева жизни. Рожденный ею плод огромен, почти необъятен, как самая жизнь. Один чело­век не в силах ею овладеть, нужны уси­лия всего мира-дома. Так завязывается конфликт: дедушко не верит, что он не сможет сам привезти яблоко домой, хотя об этом ему твердят сова и тетерев. Пти­цы же подсказывают, что нужно сделать, чтобы увезти яблоко из леса: «Впрягай­тесь сами все, до-выгреба, сколь вас най­дется в избе». Но герой их словно не слышит, потому отправляется домой и возвращается с лошадью.
Приехал и подъезжает близко под ябло­ню, чтобы яблоко упало прямо в ондрец. Привязал лошадь, взял ядреную дубину от­шибать яблоко и ходит, любуется, со всех сторон рассматривает: уж больно румяно да красиво, жаль потревожить... И захотелось дедушку потрогать его рукой. И только при­коснулся лишь пальцем, - яблоко упало пря­мо в ондрец.
Красота плода не позволяет герою уда­рить по дереву, приковывает внимание, вызывает восхищение. И вот, казалось бы, драматическая коллизия разрешается: де­душко дотрагивается до яблока, и оно па­дает в его тележку-ондрец. Но как ни ста­раются старик с лошадью, ондрец не двигается с места. Герой вынужден отпра­виться домой, но все еще не верит, что нужны все домашние, потому зовет толь­ко старуху, сына и его жену. Однако их усилия напрасны: ондрец намертво стоит на месте. Тогда за детьми отправляется баба. Вновь пытаются сдвинуть тележку - напрасно. Наконец, зовут няньку с ма­леньким ребенком. Она приходит:
Сама наваливается на ондрец и сво­бодной рукой помогает везти, и малень­кий ручонками прикасается. Все подсоб­ляют - и поехал ондрец...
Так приоткрывается смысл конфлик­та, сотворенного самим человеком, по­пытавшимся присвоить себе символ жизни, воплощенный в яблоке.
Привезли домой яблоко, и вся деревня сбежалась, глядит:
- Кто вам дал? - спрашивают.
- Бог дал, - отвечает дедушко.
В этом ответе конфликт разрешается полностью: яблоко как символ дерева жизни дается всему миру Творцом.
В финале сказки образ яблока вопло­щает благодать, данную Богом людям: удивительный плод ели всем миром «всю осень и зиму до самого Христова дня», то есть вечно.
Эта драматическая история имеет и визуальное решение. В четырех рисун­ках художник помещает ее узловые со­бытия. В первом рисунке на переднем плане старик обтесывает срубленное де­рево, в глубине — висит огромное ябло­ко, а за ним - сова в дупле и тетерев на ветке. Во втором рисунке яблоко при­ближено к зрителю, за ним уже увели­ченная сова и тетерев, под ним - ондрец, впряженный в понуро стоящую лошадь, а за тележкой в недоумении стоит ста­рик. В третьем рисунке все везут ондрец с яблоком, птицы благосклонно прово­жают людей. Старик помещен в глубь рисунка, словно растворившись среди других героев. Этот рисунок художник переведет в живопись, сделав главным героем чудесное яблоко, занимающее основную часть холста. Наконец, чет­вертый рисунок повествует о радостном приветствии жителями деревни приве­зенного яблока и тех, кто доставил плод. Визуальный событийный ряд подчерки­вает притчевый характер действия6.
Не сохранившийся кукольный вариант представления сказки был рассчитан на непосредственность восприятия действия детьми, о чем наглядно свидетельствуют спектакли детской студии в г. Кологриве (рук. Т. Ю. Большакова). Ребята лепят и раскрашивают игрушки в традиции Чес­тнякова, а затем с помощью «глиня'нок» разыгрывают по его текстам спектакли, зрелищность которых обеспечивается от­крытой детской эмоцией в сочетании с действенным словом автора.
Таким образом, в сказке Честнякова семантика образа яблока сохраняет свои библейские очертания, а драматическая коллизия почти напрямую отсылает к дереву жизни из Едемского сада, утвер­ждая гармоничные основания бытия.

Примечания
1 См. справочные издания: Бидерманн Г. Энциклопедия символов: пер. с нем. / общ. ред. и предисл. И. С. Свенцицкой. - М.: Рес­публика, 1996. - С. 306; Библейская энциклопедия. - Репр. воспр. текста изд. 1891 г. -М.: Свято-Троице-Сергиева лавра, 1990. -С. 814; Энциклопедия символов, знаков, эм­блем / сост. В. Андреева, В. Куклев, А. Ровнер. М.: Локид-Миф, 2000. - С. 549-551; Керлот X. Э. Словарь символов: пер. с исп. /отв. ред. С. В. Пролеев. - М.: REFL-book, 1994. - С. 596; Грановская Л. М. Словарь имен и крылатых выражений из Библии. -М.: ООО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во АСТ», 2003. - С. 178-179 и др.
2 К сожалению, до сих пор известны толь­ко даты поступления работ Честнякова (кар­тины, графика, глиняные игрушки, записные книжки) в фонд Костромского художествен­ного музея и его филиала в г. Кологриве Ко­стромской области (личные вещи, картины, рукописи), но все эти даты относятся к тому времени, когда художника уже давно не было в живых. См.: Костромской областной музей изобразительных искусств. Русское дорево­люционное искусство: живопись, графика, скульптура: каталог / вступ. ст. В. Н. Лебе­девой; сост. В. Н. Лебедевой, Н. Л. Померан­цевой и др. - Л.: Художник РСФСР, 1980. -С. 118-122; 184-185.
3 Библейская энциклопедия. - С. 664.
4  Сапогов В.А. «Окруженный хором муз...» // Игнатьев В. Я., Трофимов Е. П. Мир Ефима Честнякова. - М.: Мол. гвардия, 1988. - С. 216.
5 Честняков Е. В. Чудесное яблоко // Иг­натьев В. Я., Трофимов Е. П. Мир Ефима Че­стнякова. - С. 200-201, 204. Все цитаты даны по этому изданию.
6 С театрального сезона 1990/91 гг. в Кост­ромском театре кукол с большим успехом идет спектакль «Чудесное яблоко» (режиссер -засл. артист РФ В. А. Бредис, художник - засл. художник РФ И. В. Мельникова). Драматур­гический вариант сказки был написан В. С. - Елмановым. В нашей частной беседе он рас­сказал, что эта работа заняла у него около восьми лет (такая вот «простая» сказка!), при­шлось многое дописывать, учитывая, конечно, образно-стилистические особенности текстов Честнякова, и не только сказок. Но, по при­знанию В. С. Елманова, работать было легко, потому что в основе сказки Честнякова лежит сугубо драматургическое действие.

 

Храмы и монастыри

Богоявленско-Анастасиин женский монастырь город Кострома

Богоявленский мужской монастырь возник на бывшей окраине Костромы (теперь он находится уже в центре города) в первой четверти XV века. Его основателем был преподобный Никита Костромской — ученик и, как сказано в древних монастырских синодиках, «сродник» Преподобного Сергия Радонежского. К сожалению, житие преподобного Никиты до нас не дошло, и нам очень мало известно об этом подвижнике. Можно предполагать, что он родился где-то в Подмосковье, год его рождения и мирское имя неизвестны. В начале XV века преподобный Никита был настоятелем (и, видимо, основателем) Боровского Высокого монастыря (ныне город Боровск в Калужской области). Затем он перебрался в Кострому и здесь основал Богоявленский монастырь, сыгравший большую роль в последующей истории города. Предположительно в середине XV века преподобный Никита скончался и был погребен в соборном Богоявленском храме монастыря.

Подробнее...

Святые и Святыни

Мученик Юрий Новицкий (1882-1922)

Память 31 июля / 13 августа

Новицкий Юрий Петрович. 10.11. 1882-13.08.1922. известный профессор-криминалист. Родился 10 ноября 1882 года в городе Умани Киевской губернии. Окончил 1-ю гимназию и в 1908 году юридический факультет Киевского университета. С 1913 года доцент, затем — профессор кафедры уголовного права Петроградского Университета.

Подробнее...

Статьи

Проповедь в Неделю о мытаре и фарисее 25 февраля 2024 года

Сегодня празднуется икона Божией Матери Иверская и память свт. Алексия, митр. Киевского, Московского и всея Руси, чудотворца.
С днем иконы Иверской Божьей Матери, православные!
«У иконы Божией Матери Иверской… сколько людей, даже неверующих или поколебавшихся, спасалось от гибельных решений, изменяло пути своей жизни, одними путями входило, другими исходило!».

Подробнее...