Модели государственно-церковных отношений в Российском государстве: психологические технологии

Для Российского государства – страны многонациональной и многоконфессиональной, вопрос о взаимоотношении властных структур с религиозными организациями всегда был жизненноважен. И в первую очередь, этот вопрос государственно-церковных отношений, и соответственно, жизненной общепринятой модели. Несмотря на устоявшуюся и общепринятую форму, он касался, в основном, на отношения психологии личностей.

Очевидно, что государственно-церковные отношения формируют модели всех отношений: государства и общества, человека и государства. В течение XX в. последовательно сменились четыре модели государственно-церковной политики, соответствовавшие формам правления: монархии, буржуазной и социалистической республик, демократического государства.

Идеалом первого русского христианского государства – Киевской Руси – был идеал соборности.

Отметим главные особенности православной христианской соборной государственности. Главными особенностями соборной государственности являются ее следующие черты:

1. единство религиозно-нравственного начала положенного в основание государственного строительства, государственной идеологии, общественного устройства, семейного быта и личного поведения граждан;
2. единство государственной власти – надклассовый, надсословный, ограниченный верностью общественным идеалам, народным святыням характер власти;
3. единство духовной власти – церковная власть есть голос совести народной;
4. симфония властей – государственной и церковной, духовной и светской. Их совместное служение на поприще общественного развития. «Хочешь ли не бояться власти? – вопрошает апостол Павел.- Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч; он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим.13, 3-4).

Если взять за пример государственно-религиозную симфонию Римского государства, то мы увидим, что на протяжении веков римский Сенат (аналог соборного органа государственной власти) был руководящей силой страны и возвел ее на вершины величайшей мощи. «Это было, - писал историк, профессор М. Зазыкин, - воплощение Аристотилевского учения о том, что стремлением государства должно быть не богатство, не могущество, а добродетель. Еще в начале III в. процветала наука, искусство, архитектура, образование, земледелие, промышленность, торговля. Но в конце того же века…исчезла цветущая цивилизация созданная веками, ибо в результате анархии явилось всеобщее понижение интересов, экономическое разорение и уменьшение населения. Причиной такой грандиозной перемены было именно уничтожение традиционной власти» .[1] Здесь речь идет о непосредственных, так сказать «механических» причинах упадка. Страшная язва духовной деградации стала причиной гибели государства. И в первую очередь – религиозно-нравственной деградации язычества. Вот к чему привел уход государства от заботы о духовно-нравственном состоянии своих подданных. Говоря о соборности как о форме христианского жизнеустройства, невозможно обойти вниманием тот факт, что она пришла на смену языческой государственности в пору ее тяжелейшего духовно-нравственного кризиса. Паралича власти - когда упразднение традиционных ее институтов поставило великую империю на грань распада и полного краха.

Киевская Русь, прародительница российской государственности, в лице князя Владимира, сделала правильный выбор в сторону Византийского Православия. В личностном плане это была симфония между великим князем Киевским Владимиром и митрополитом Михаилом. В государственном – образование православного соборного государства на развалинах деградирующего язычества[2]. В Византии сотрудничество имперской государственной власти с соборным разумом Церкви было столь тесным, что в законодательных уложениях (Кодексах императора Феодосия II, императора Юстиниана), церковные каноны почитались обязательными к исполнению, как и гражданские законы. Показателен такой пример. Киевский князь, проникшись христианским миролюбием и духом всепрощения, стал тяготиться княжеской обязанностью - судить и наказывать преступников. «Греха боюсь, » - отговаривался он от наседавших бояр. И только собор киевского духовенства смог убедить князя оказывать милосердие лишь личным врагам, а к врагам государства и народа – принцип пресечения распространения зла, противления ему.[3]

С выходом на исторические просторы главной духовной опорой Российского государства становится Русская Православная Церковь. В условиях татаро-монгольского ига, она становится объединяющей, государственно-образующей силой. В этом случае выбор митрополитом Петром Москвы в качестве центра государства не случаен.

Но, как только русские князья освобождаются от монголо-татарского ига, как только они становятся идейными наследниками не византийской имперской симфонии, а западных внешне христианских, а внутренне языческих императоров, происходит крушение симфонии, крушение соборности, крушение государства. Духовная и государственная Смута. Примеры: отношения царя Ивана Грозного и митрополита Филиппа, Алексея Михайловича и патриарха Никона.

Процесс огосударствления Православной Церкви, начавшийся в петровские времена (замена патриаршества Синодом, соборности – имперским единоличным правлением), практически завершился к концу XIXв.

В начале XX в. Русская Православная Церковь становится частью государственного механизма. Ей вменялись в обязанность такие функции как: запись актов гражданского состояния, организация начального «народного» образования, «призрение» наиболее малоимущих и незащищенных слоев населения, идеологическая и мировоззренческая цензура, проправительственная пропаганда.

Используя религиозно-церковные структуры в своих политико-идеологических целях, государство создавало для Церкви «внешние» условия наибольшего благоприятствования, но внутренне, государство «закабалило» Церковь, сведя ее роль лишь к чисто «механическим» функциям. Обер-прокурор Святейшего Синода, назначаемый государем, имел неограниченные возможности влияния на высшие церковные структуры и по существу определял государственную церковную политику.

Великая Русская Смута XX столетия показало банкротство этой политики и этих взаимоотношений.

В годы первых волн Смуты (1905- 01907гг.) либеральные круги русского общества и зарождавшиеся политические партии достаточно четко сформулировали свое видение церковной политики: свобода вероисповеданий, равенство религий и граждан вне отношения к религии, светское государство и светская государственная школа и т.д. Т. е. каждой стороне оделялась ее функция и ее предназначение.

Государство, осознавая потребность реформ в церковной политике, заимствовало некоторые идеи оппозиционной государственной модели. Следуют: Указы о веротерпимости (апрель1905) и о порядке устройства старообрядческих общин (октябрь 1908).

Неразрешенность религиозного вопроса становится существенным фактором постепенно складывающейся новой революционной ситуации в России.

Церковный Собор 1917-1918гг., восстановивший институт патриаршества, к сожалению, уже не смог повлиять на ситуацию разрушения российской государственности. Зерна атеизма, духовной пустоты и вместе с тем, вседозволенности «свобод», слишком долго взращивались на русской почве прозападными либералами.

С октября 1917 и до 1991г. история предоставила большевикам реализовать свою «церковную программу». Для этого они сформировали юридическую базу: от Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» до закона СССР «О свободе совести и религиозных объединениях». В церковной политике советского государства не было единой линии. Как не было единой линии поведения у тех лиц, которые были ответственны перед государством за ситуацию в религиозной сфере. Налицо своеобразное, причудливое сочетание элементов предшествующих моделей – традиционной самодержавной, с опорой на государственную церковь, буржуазной – с проведением реформ, обеспечивающих свободу вероисповеданий, и присоединение к ним собственно «социалистического» элемента – преимущественного обеспечения прав атеизма и атеистов.

В различные периоды советской истории преобладали то одни, то другие элементы, которые и определяли в целом характер государственно-церковных отношений. То к торжеству язычества, то в корыстных целях – К показной симфонии. К примеру: политика впервые годы после 1917г. и политика во время Великой Отечественной войны, в 30-х годах и в период «оттепели» начала 60-х гг. Более того, порой один и тот же лидер проводил диаметрально противоположную церковную политику. Так, Сталин в 30-х годах свел ее к репрессиям и административному насилию, а в 40-х – обеспечил «религиозное возрождение» в СССР. К концу 80-х годов XX столетия стало ясно, что церковная политика государства стала заложницей в борьбе различных сил в высшем партийном эшелоне, а временами – в высших сферах спецведомств.

Лишь после принятия в 1990г. закона «О свободе вероисповеданий», упразднения государственной системы контроля над религий и Церковью, стал возможен путь выхода из сложившегося духовно-нравственного кризиса. Русская Православная Церковь в своей Социальной концепции определило, что: областями соработничества Церкви и государства являются взаимодействие в государственных трудах соответствующих природе и призванию Церкви:

миротворчество и забота о сохранении нравственности в обществе, духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание, дела милосердия и благотворительности … и т.д.» [4] Традиционной областью общественных трудов Православной Церкви является печалование перед государственной властью о нуждах народа, о правах и заботах отдельных граждан или общественных групп. В Концепции так же замечено, что «человеческий закон никогда не содержит полноту божестенного, но чтобы оставаться законом, он обязан соответствовать богоустановленным принципам, а не разрушать их» [5].

Русская Православная Церковь в современном нам обществе все более являет собой духовно-нравственный стержень и авторитет учителя духовности и нравственности, подчеркивая при этом, что государство и Церковь – это различные институты, которые имеют различную природу своей деятельности. У них различные функции. Но вместе с тем, являясь духовно-нравственным авторитетом, Церковь не может безучастно относиться к духовным нуждам и запросам народа. И в этом делании находит все большее понимание как со стороны государственных деятелей, так и рядовых граждан.

                                  ПРИМЕЧАНИЯ

1. Зызыкин М. Царская власть и Закон о престолонаследии в России. София. 1924.С. 7-8.
2. Летопись по Лаврентьевскому списку под 1176годом. Издание 1872г. С.358.
3. Иоанн(Снычев), митрополит. Русь соборная. Спб.1995. С.24.
4. Социальная концепция Русской Православной Церкви. Даниловский благовестник. Москва.2001. С. 58.
5. Там же. С. 67.