Новый памятник расположен рядом с морским храмом, который восстанавливают на стрелке Волги и Костромы. В праздник Крещения 8-метровый монумент освятил митрополит Костромской и Нерехтский Ферапонт. А воздвигнут он, в том числе, в память о костромских мореплавателей, составляющих славу России.
Подробнее в материале ГТРК Кострома
Неопубликованные описи Макарьево-Унженского монастыря 1613 и 1624 гг. содержат исключительную по ценности информацию, которая позволяет реконструировать древнейшее убранство храмов обители, гробницы ее основателя, иконографию ранних икон и произведений прикладного искусства, связанных с преп. Макарием. Эти документы наглядно демонстрируют огромную популярность костромского святого в России первой четверти XVII в.
Документы Макарьево-Унженского монастыря хранятся в Государственном архиве Костромской области[1]. Фонд Макарьево-Унженского монастырясильно пострадал при пожаре архива, но древнейшие описи не сгорели. Сохранились описи 1613 г. и 1623-1624 гг., которые были частично использованы И.К.Херсонским. Древнейшая опись была произведена, когда монастырское хозяйство принимал игумен Зосима (1613-1625). Обновление обители началось незадолго до этого, в конце XVI в., после назначения в монастырь строителем старца Давида Хвостова.
Подробнее...Родился Ростислав Романович Лозинский 29 января 1912 года во Пскове. В 1929 году окончил 3 класса гимназии в эстонском городе Тарту. С 1929 по 1934 год учился на богословском факультете Тартутского университета, по окончании, которого в августе 1934 года рукоположен во диакона, затем во иерея, настоятель Троицкой (Штиглицкой) церкви города Нарвы, за месяц до этого Лозинский вступил в брак и получил степень кандидата теологии.
Подробнее...Февральская буржуазная революция 1917 года произошла во время, когда Российская империя участвовала в Первой мировой войне 1914-1918 гг. Высшие государственные чиновники и военноначальники, включая начальника генерального штаба, даже члены императорской семьи оказались вовлечены в заговор против императора Николая Второго. Он просто не мог ничего сделать с этим в рамках той системы христианских ценностей, которые были ему органично присущи, так как ценность человеческой жизни, свобода личности, права человека не были для него лишенными внутреннего содержания символами.
Подробнее...