Статьи
В свете христианских ценностей… К оценке личность А. Д. Самарина
К 150-летию А. Д. Самарина
Аннотация. В статье дается оценка личности А. Д. Самарина, на протяжении своей жизни занимавшего значимые государственные и общественные посты, человека, благодаря инициативам которого на Поместном Собре Русской Православной Церкви удалось расширить смысл и дополнить содержание определения прихода и приходской жизни, благодаря верности которого ценностям христианства, удалось сползание Русской Церкви в обновленчество, посредством деятельности которого во главе союза объединенных приходов удалось в 1918 году защитить церковные святыни и имуществ. В статье делается вывод о том, что жизненные примеры (подвиг веры) и ценности таких людей должна церковная общественность противопоставлять ценностям мира, выбравшего поклонение язычеству.
Ключевые слова: Церковь, ценности, вера, идолопоклонство, память, вечная жизнь, идеал, путь.
7 февраля Русская Православная Церковь празднует Собор новомучеников и исповедников Русской Церкви (традиционно с 2000 года этот праздник отмечается в первое воскресенье после 7 февраля). На сегодняшний день в составе Собора — более 1700 имен[1]. Мы склоняем головы перед их подвигом, перед тем ценностным выбором, верность которому большинство из новомучеников и исповедников доказали своей смертью. Но вряд ли даже те, кто сейчас почитает их память, и говорит о величии их подвига, до конца осознают, насколько евангельским был их выбор. А что выбор был, можно не сомневаться. Ведь цена выбора – вечная жизнь. Вечная жизнь с Богом через тюрьмы, лагеря, расстрелы, через «возьми крест и следуй за Мной», либо спасение временной жизни любыми путями и способами, неверие в Божие мздовоздояние в вечной жизни, а может даже извечное самооправдание: «ну, Бог простит». Выбор, который лежит через принятие либо духовно-нравственных ценностей, либо материальных. Одни ведут к Богу и, следовательно, Его ценностям и пребыванию с Ним, другие в погибель.
Святейший Патриарх Кирилл 10 февраля 2013 года в слове, сказанном им в Успенском сборе Московского кремля в день Собора новомучеников и исповедников Российских определил выбор ценностей, который приходилось делать даже священникам-узникам и узникам-мирянам как выбор между ценностями христианства и язычества (идолопоклонства): «их также заставляли поклониться идолам — идолам политическим и идеологическим. Им так же предлагали, в лучшем случае, совместить храм Божий с идолами, а в худшем — разрушить всякие Божии храмы ради поклонения идолам. Но они не пошли по этому пути» [2]. Далее, Святейший Патриарх говорит о людях того времени, которые готовы были религиозно служить идолам, получая взамен призрачное счастье временной жизни. Поколение, заставшее время Советского Союза очень хорошо помнит имена идолов: К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, И. Сталина, запечатленных на плакатах, вылитых в бронзе, запечатленных в названиях городов и улиц этих городов. О них слагали легенды, к их бюстам и памятникам возлагали цветы, им клялись в верности. Многие выбирают ценности пусть временного, но благополучия, наживы любой ценой, удачной карьеры.
Отметим, что революция 1917 года, каким бы оценкам и мнениям ее пользы и вреда она не подвергалась, создала для людей ситуацию выбора и предоставила человеку право воспользоваться своей свободой. Каждый сделал свой ценностный выбор. И для многих, выбор не оставил надежду одновременно служить Богу и маммоне, спасти временную жизнь или потерять ее: одним бросились разбирать помещичью землю, громить буржуев и занимать места в новой бюрократии. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, анализируя ситуацию того времени, говорит о допущенных человеком, коренных духовно-нравственных ошибках «В то время люди мечтали о мире без эксплуатации, без бедности, без войн. О мире, где наука решит все проблемы и исцелит все болезни. Но мечта для многих обернулась кошмаром. В чем была ошибка? Не в том ли, что люди стремились построить гуманное и справедливое общество, отвергнув духовные основы человеческой жизни и поставив нравственность в положение, подчиненное идеологии, что привело к оправданию несправедливости и к жестокости на пути построения «светлого будущего»?»[3] Другие объединились вокруг Церкви, и свой выбор сделали в пользу защиты своих идеалов.
Среди тех, кто остался верен Богу «даже до смерти» был Александр Дмитриевич Самарин. Мы вряд ли найдем как в прошлом, так и в настоящем, много восторженных откликов на его дореволюционную деятельность, в частности, в бытность его на посту обер-прокурора, где он своей деятельностью не оставил сколько-нибудь заметный след. Политизированность того времени, борьба придворных группировок, не располагала к раскрытию тех качеств его личности, которые проявились впоследствии: верность Богу и выбранным идеалам, любовь к Отечеству, желание служить благу своего народа не жалея сил, да и самой жизни не жалеть. Еще в 1905 году в «Обращении к московских дворян к императору Николаю II» он вместе с другими представителями дворянства настаивал на проведении нужных и необходимых по его мнению реформ, способствующих постепенному освобождению народа от излишних «стеснений в духовной и экономической жизни», в отличие от предлагаемых оппозиционными партиями учреждения «народных представительств», видя в них политизированную деструктивную силу, способную разрушить диалог власти и народа. Не в даровании Конституции преданные престолу и Росси люди видели выход из сложившейся трагической ситуации общественного раскола, не в даровании прав и представительств, а в воспитании «подлинной христианской свободы», верности традициям и исконным ценностям. которые преодолеет общественный разлад. В Обращении они описывают картину нестроений: «Значительная часть (общества) постепенно утрачивает предания, которыми все общество жило до сих пор, и отрекается от унаследованных исстари верований и идеалов. Над всем веками сложившимся политическим строем над верованиями и идеалами народа , над всем его бытом произносится строгий приговор, и все это беспощадно осуждается как окончательно отжившее»[4]. В частности, в Обращении, любящие Отчизну представители дворянства буквально взывали к государю о раскрепощении Российской Церкви, в которой видели институт могущий воспитать общество: «Так, бесспорно, давно пора освободить Церковь от государственной опеки, возвратить ей «свободу жизни, свободу внутреннего строения» которые будто бы для пользы Церкви наложены на верующую совесть; надо же, наконец, когда-нибудь понять, что от нынешнего порядка страдает сама Церковь, чем люди, от нее уклоняющиеся, и что он является более сильною опорою неверия и индифферентизма, чем самая убедительная проповедь какого-либо модного учения»[5]. К великому сожалению, их голос, голос искренних в своем стремлении блага для Родины людей не был услышан, приходится только гадать, как повернулись бы события, если необходимые реформы были бы проведены.
Личность Самарина объединяла вокруг него представителей различных кругов общества: дворян, священнослужителей и простых людей. Его интеллектуальные и душевные качества, бескомпромиссность и порядочность подтверждается всей его жизнью. О его высоком авторитете среди различных представителей общества говорит тот факт, что кандидатура Самарина была выдвинута в качестве кандидата на московскую митрополичью кафедру. Он во многом способствовал тому определению прихода и приходской жизни, наделению его правами, которое затем вошло в определение деяний Поместного Собора 1917-1918 гг.[6] Александр Дмитриевич обладал всеми качествами лидера за которым следовали люди и который мог довести выстраданную им мысль до конца, и силою следования высшей Правде склонить людей к согласию с выбранной им позицией. В качестве подтверждения вышеприведенной характеристики зачитаем выдержку из обвинительного приговора разоблаченной ОГПУ в 1925 году «сергиево-самаринской группировке», в частности, обвинений предъявленных лично А. Д. Самарину, как одному из руководителей консервативного крыла «тихоновцев», сорвавших планы ОГПУ по «примирению тихоновцев и обновленцев» и созданию подконтрольной большевикам религиозной организации: «а) Поставив целью сохранение церкви в качестве активной к[онтр]революционной организации, он с 1917 года все время старался держать церковь под властью и влиянием лиц, принадлежавших к черносотенной группировке, в которой САМАРИН играл руководящую роль. б) Руководил антисоветской работой патриарха Тихона до раскаяния последнего перед Соввластью […]. в) Руководил деятельностью им возглавляемой черносотенной группировки в гор. Сергиев-Посаде […]. г) Подчинив себе гр. ПОЛЯНСКОГО Петра Феодоровича (митрополита Петра) […], руководил работой последнего, корректируя и утверждая даже письменные распоряжения Петра, сносясь с ним через посредствующих лиц и отдав его под контроль черносотенного даниловского синода»[7]. За все вышеперечисленные обвинения А. Д. Самарин (в 1920-м получивший смертный приговор - С. Д.) получил, ввиду преклонного возраста, сравнительно малый срок – три года ссылки в Сибирь. О том, какое значение для Церкви в выборе правильного курса в тяжелейшие времена поставленной большевиками задачи уничтожения оппозиционной Церкви имела деятельность «сергиево-самаринской группировки» ярко характеризует историк священник А. Мазырин: «значение сделанного с ее помощью священномучеником Петром выбора (антиобновленческого – Д. С.) огромно. Русская Церковь проявила силу духовного сопротивления безбожной власти, выбрав в его лице не соглашательский, а исповеднический путь. В конечном итоге богоборческий режим пал, а Церковь выстояла»[8]. Перед нами характеристика одного из тех людей, благодаря исповедническому подвигу которых мы можем говорить «мы – Церковь верных». Они сделали свой выбор. Они выбрали голгофские ценности Христа, веруя в Его и свое воскресение, и этот выбор церковных людей был правильным, ибо был выстраданным выбором Бога и его ценностей.
Еще более оценим мы масштаб личности А. Д. Самарина[9], когда вспомним его деятельность на посту председателя союза объединенных московских приходов. По свидетельству современников, союз приходов был реальной невооруженной силой гражданского общества, противостоящей большевикам. Именно ненасильственные действия верующих смогли остановить действия большевиков по уничтожению Церкви, смогли остановить компанию по «изъятию церковных ценностей» начатую не в начале 20-х годов, о чем чаще всего вспоминают, а в 1918 году, тогда когда она задумывалась и началась Именно провозглашенные союзом приходов ненасильственные действия показали силу веры и не дали большевикам воспользоваться временем «бури и натиска» для разгрома церковных организаций. Достаточно вспомнить оборону Александро-Невской Лавры, подвиг солигаличских мучеников, отдавших жизнь за сохранение народных святынь. В ответ на красный террор в феврале 1918 года было сделано беспрецедентное в истории Русской Православной Церкви дело - при помощи братств и союзов объединенных приходов были собраны силы, народ отозвался на призыв Патриарха Тихона и встал на защиту православных святынь и веры. В силу вступившего в 1918 году религиозного законодательства (Декрет об отделении Церкви от государства – С. Д.), а также, лишения духовенства гражданских прав, огромная тяжесть ответственности за сохранение Церкви легла на мирян: «При всех приходских и бесприходных церквах надлежит организовывать из прихожан союзы (коллективы), которые и должны защищать сввятыни и церковное достояние от посягательства»[10]. В приходской общине святитель Святейший Патриарх Тихон и Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917-1918 гг. увидели реальную силу, могущую противостоять большевистскому натиску[11]. Инициативу Святейшего Патриарха подхватил товарищ председателя и член Собора А. Д. Самарин, Н. Д. Кузнецов и другие видные миряне и священнослужители Православной Российской Церкви. Самарин был избран председателем союза объединенных приходов г. Москвы. Именно с деятельностью Собора по обновлению приходской жизни, объединяющей клир и мирян на правах общины, и началось так долго ожидаемое подлинное обновление Церкви[12], строящееся на основах свободы, любви и ответственности. Объединенный в своем представлении ценностей православный народ представлял собой великую силу. Достаточно сказать, что в ответ на требования большевистского Декрета отделать школу от Церкви, 25 февраля 1918 года, на собрании представителей московских приходов было решено требовать сохранения преподавания Закона Божия в школах, а законоучителям преподавать до тех пор, пока не выгонят оттуда штыками, затем продолжать обучение по рамам и домам[13]. Церковно-благотворительное братство при Покровском монастыре г. Углича, возмущенное грубым насилием над свободой совести, обращалось к Патриарху и «смиреннейше испрашивало святых молитв и благословвения стоять до смерти за веру Христову и церковное достояние»[14]. Считали Декрет неприемлемым и готовы были «пострадать за веру православную» прихожане Нерехтского уезда Костромской губернии[15]. В Петрограде члены братства защиты Александро-Невской Лавры перед ракой с мощами благоверного князя Александра дали обет защищать обитель до последнего вздоха. До 57 000 питерских прихожан вступили в союзы защиты православных храмов. И это при том, что только за восемь месяцев, с июня 1918-го по января 1919-го года в стране было убито митрополитов -1, архиереев – 18, священников 102, дьяконов – 154, монахов и монахинь – 94. Тюремному заключению по обвинениям в контрреволюционности подвергнуты 4 епископа, 198 священников, 8 архимандритов и 5 игуменов. Запрещено 18 крестных ходов, 41 церковная процессия разогнана, нарушены непристойностями богослужения в 22 городах и селах[16]. Но православных верующих людей не удалось запугать ни «красным террором», ни ужасающими условиями жизни, отягощенными гражданской войной и разрухой, голодом и болезнями. Народ встал на защиту веры, не только мужчины, но и женщины. 11 июня 1918 года было ознаменовано открытием союза православных женщин как отдела союза объединенных приходов. Союз православных женщин открыл огромный потенциал служения женщины в Церкви. Председателем союза была избрана сестра Александра Дмитриевича Софья Дмитриевна Самарина. Именно «белые платочки», вплоть до 90—х гг. ХХ века будут спасать церковную жизнь во все время пребывания у власти коммунистической партии.
Власть дрогнула, она отложила свои планы уничтожения противника, каким виделась Церковь, до «лучших времен». До времен, когда «данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий … теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления»[17]. Большевики не намерены были терпеть какую-либо оппозицию, особенно церковную, которая представляла собой силу народного протеста. Силу, которая объединялась для защиты своих прав и идеалов, своих святынь. Летом А. Д. Самарина обвинили в «разработке плана организации православного духовенства в целях борьбы с советской властью на религиозной платформе». Он был арестован и в январе 1920 года московским губернским ревтрибуналом (дело Самарина - Кузнецова) к стандартному обвинению в контрреволюции добавлено: «в проведении политики Собора и Патриарха, направленной на создание по всей стране «советов объединенных приходов, которые организовали крестные ходы, звонили в набат, собирали народ для противодействия советской власти". А. Д. Самарин и Н. Д. Кузнецов были признаны «главными вдохновителями всех контрреволюционных организаций … как «оказавшие активное сопротивление Советской власти» были приговорены к расстрелу, впоследствии отмененному. Пройдя ссылку в Якутии, тюрьмы: Бутырскую, Таганскую, Лубянку, А. Д. Самарин в начале 30-х годов оказался в Костроме, в должности псаломщика Всехсвятской церкви, затем, в Борисоглебской церкви[18]. Он верил Богу и Богу черпал силы и вдохновение в Нем. Он оставался верным Богу и избранным ценностям всегда, во все время своей жизни: и на посту обер-прокурора, и будучи главой союза объединенных приходов, в таганской тюрьме, в якутской ссылке, и … церковным псаломщиком. Александр Дмитриевич вряд ли будет причислен к лику святых, хотя пример его жизни для многих является «правилом веры и образом кротости», но его подвиг веры мы должны помнить. Он будет служить поддержкой христианам, а также, будет назидателен для тех, кто избрал ценности мира сего.
Шли годы. Менялось время, которое представляло новую идеологическую парадигму. Уничтожались одни идолы, на их место заступали другие. Сразу после закрытия XXII съезда в стране началось массовое переименование всего, что носило имя Сталина – городов, улиц и площадей, предприятий и учреждений. Тогда же, поздней осенью 1961 года, начался и повсеместный снос памятников Сталину: их отправляли на переплавку, разбивали на части, закапывали в землю, топили в воде. Улицу, которая носила имя Сталина, и в конце которой находилось Александро-Невское кладбище, на котором был погребен А. Д, Самарин в 1961 году переименовали в проспект Мира[19]. 12 ноября 1961 года «Северная правда» в крошечной заметке сообщала: «Исполком Костромского городского Совета, идя навстречу пожеланиям граждан города, решил переименовать проспект имени Сталина в проспект Мира»[20]. Всё последующее после 1956-го и 1961 гг. время всячески старались отделить «хорошего» Ленина от «плохого» Сталина. Из фильмов про Ленина вырезали куски со Сталиным, из пьес, где Ленин и Сталин ходили парой, вырезали Сталина, а его слова отдавали Ленину. На живописных полотнах, где на фоне выступающего Ленина был виден Сталин, вместо него вписывали какого-нибудь солдата или рабочего. В тех случаях, когда отделить учителя от верного ученика не удавалось, приходилось жертвовать обоими. В частности, это касалось многочисленных парных скульптур Ленина и Сталина. В одну из ночей ноября 1961 года в Костроме в сквере на Советской площади исчезла скульптура «Ленин и Сталин». Старожилы вспоминают, что ещё вечером вожди стояли на месте, а утром от них не осталось и следа. Вероятно, скульптуры – скорее всего, в разбитом виде – увезли на тогдашнюю городскую свалку в Посадском лесу. Ставший свидетелем сноса статуи Сталина у железнодорожного вокзала г. Костромы «сталинский сиделец» А. А. Григоров[21], только в 1956 году вернувшийся из тюрем, ссылок и лагерей, глядя на зрелище как низвергают идола «отца народов» подумал: «Как Перуна» [22]. Интересно мнение историков о судьбах кумиров и о скоротечности времени «народной любви» к ним. «Почему в подавляющем большинстве случаев фигуры бывшего вождя убирали по ночам, понятно: власти вполне обоснованно опасались, что какая-то часть граждан встанет на защиту сталинских изваяний и могут произойти нежелательные эксцессы. А так людей ставили перед свершившимся фактом – вечером памятник стоял, а утром его уже нет» - делает вывод костромской историк Н. А. Зонтиков[23].
12 февраля 2018 года исполнилось 150 лет со дня его рождения Александра Дмитриевича Самарина. На кладбище, где он был похоронен, и которое в начале 80-х годав ХХ века было снесено, восстановлен крест на его могиле. В 1989 году Самарин был реабилитирован следственным отделом КГБ СССР, а 1995 годы, в дни празднования Победы над фашистской Германией, на территории кладбища и Мемориала была возведена часовня во имя святого воина, великомученика, покровителя Костромы Феодора Стратилата. На месте снесенных могил появилась возможность совершать молитву по усопшим. С восстановлением надгробного креста Александру Дмитриевичу Самарину многие родственники людей, чьи надгробия были снесены возлагают надежду и на возможность восстановить могилы своих предков. Постепенно, шаг за шагом, люди пытаются выйти на дорогу веры, на которой к ним возвращается историческая память. В юбилейные годы, когда мы должны вспомнить не только имена великих святых: святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России, свщмч. Владимира, митрополита Киевского и др., а в противовес им - злодеев и палачей: Н. Ежова, Л. Троцкого, М. Тухачевского, мы должны вспомнить имена и почтить память тех, кто не канонизирован, но защищал храмы и святыни, кто «даже до смерти» отстаивал идеалы и ценности, не укладывающиеся в рамки навязанных и общепринятых ценностей. И надо понимать, что среди тех, кого необходимо вспомнить, были не только государственные деятели, представители высших сословий и заметные фигуры, но много простых верующих людей, чья вера и верность остановила и разрушила глиняных колосс коммунистического язычества.
«Не стоит село без праведника, а город без святого» , - говорили на Руси. Не устоит селения без праведника(Быт.18: 17-33).
Святитель Святейший Патриарх Тихон писал о людях подобных А. Д, Самарину - выбравших ценности Христа и путь следования Ему: «О, тогда воистину подвиг твой за Христа в нынешние лукавые дни перейдет в наследие и научение будущим поколениям, как лучший завет и благословение, что только на камени сем – врачевания зла добром созиждется великая слава и величие нашей Святой Православной Церкви в Русской земле, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя Ее и чистота Ее чад и служителей. Тем, кто поступают по сему правилу, мир им и милость. «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духов вашим, братие. Аминь»[24].
[1] Новомученики и исповедники. Лица и судьбы. [Электронный ресурс.] http://pstgu.ru/scientific/newest/smi_muchen/2016/02/15/63560/. Дата обращения 01.02.2018 г.
[4] «Подвигом добрым подвизался…». С. 212.
[5] «Подвигом добрым подвизался…». С. 215.
[6] Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов. М., Изд-во6 Новоспасский монастырь, 2012. Т.5. С.883-884.
[7] «Подвигом добрым подвизался…» Материалы к жизнеописанию Александра Дмитриевича Самарина (1898-1932) / Авторы-составители С. Н. Чернышев и прот. Д, Сазонов. – Кострома: Изд-во Костромской митрополии. 2017. С.175
[8] «Подвигом добрым подвизался…». С. 176.
[9]Самарин А. Д. - предводитель Губернского дворянства Москвы, потомок известной дворянской фамилии, состоящей в родстве с Трубецкими и Лопухиными, Пушкиными и Толстыми, славянофил, член Госсовета, Обер-прокурор Священного Синода РПЦ, Руководитель Русского Красного Креста в годы Великой войны 1914-1918гг., Кавалер многих высших орденов Российской империи и был единственным из мирян, кого выдвигали кандидатом в Патриархи на Поместном Соборе 1917-1918гг., проходящего в Соборной палате Епархиального дома, который спроектировал и воздвиг в 1902г. русский зодчий П.А.Виноградов (четвероюродный прадед). Внучатый племянник выдающегося полководца генерала А. П. Ермолова.
[10] Постановление Святейшего Патриарха Тихона и Священного Синода об устройстве Организации объединенных приходов. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ сот. М. Губонин. М., 1994. С.97.
[11] Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.97-99.
[12] «Подвигом добрым подвизался…». С. 185.
[13]
[14] Епархиальный экстренный съезд духовенства и мирян церквей. – Кострома. 1917 С.37.
[15] Епархиальный экстренный съезд духовенства и мирян церквей. – Кострома. 1917 С.82-89.
[16] Владимирские епархиальные ведомости. 1917. №36. С.37.
[17] Письмо членам Политбюро от 19 марта 1922. Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190—193.
[18] Обе церкви были снесены: Всехсвятская; Борисоглебская
[19] В исполкоме Костромского горсовета// Северная правда. 12.11.1961.
[20] Новое название улицы.// Северная правда. 10.11.1961 г.
[21] Григоров Александр Александрович – выдающийся русский историк, крупнейший специалист по истории дворянства, костромской краевед, Почетный гражданин г. Костромы.
[22] Зонтиков Н. А. И. В. Сталин – депутат Костромского городского Совета/ Кострома: Ди АР, 2014 С.111.
[23] Зонтиков Н. А. И. В. Сталин – депутат Костромского городского Совета/ Кострома: Ди АР, 2014 С.111.
[24]Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.161-162.
Василиса Федоровна Виноградова родилась в 1891 г. в д. Панфилово Любимского уезда Костромской губернии в крестьянской семье, закончила Ермаковскую сельскую школу. До 1922 года жила в родной деревне, духовно окормлялась у иеромонаха Иаково-Предтеченского Железноборовского монастыря Иоасафа (Сазанова). Странничала. С 1926 года жила в сторожке при Никольской церкви с. Секша, работала просфорней, пела на клиросе. Посещала общину тайного монашества в Любимском районе[1]. В 1928 г. приняла монашеский постриг в Успенской церкви от иеромонаха Серафима (Конюхова?).
