Об одном настоятеле Богоявленского монастыря

Автор: Резепин Павел Петрович . . Опубликовано в Статьи

Аннотация: Идентификация известного ранее лишь по монашескому имени настоятеля и строителя нескольких общежительных монастырей Костромской и Ярославской епархий середины XVIII столетия с 6-м наместником санкт-петербургской Свято-Троицкой Александро-Невской лавры, архимандритом соловецкого Спасо-Преображенского ставропигиального монастыря Архангельской епархии и жертвователем на строительство костромской каменной Успенской церкви, гипотеза о его малороссийском происхождении и принадлежности к окружению первых епископов Костромских и Галичских того же происхождения, должностях и деятельности в общежительных монастырях Костромской епархии, верификация упоминаний о нем в неопубликованных и опубликованных источниках и атрибуция части последних тем или другим историкам Костромской епархии

Ключевые слова: Кострома, Богоявленский монастырь, настоятель, наместник, архимандрит, игумен, строитель

Шифр ВАК - 07.00.02 - «Отечественная история»

УДК 262.1:271«17»(Р473.5)

Резепин Павел Петрович

Кострома, РФ

E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

156016, г. Кострома, ул. Индустриальная, д. 6, кв. 127, тел. 228974

Об одном настоятеле Богоявленского монастыря

Rezepin Pavel Petrovich

Kostroma, RF

Annotation:Identification of previously unknown only in the monastic name of the abbot and builder of several cenobite monasteries of Kostroma and Yaroslavl dioceses middle of the XVIII century with a 6th governor of St. Petersburg of the Holy Trinity Alexander Nevsky Monastery, Archimandrite Solovetsky Spaso-Preobrazhensky Stavropegic Monastery Arkhangelsk diocese and the donor for the construction of Kostroma stone of the Assumption Church, the hypothesis of his Little Russian origin and of belonging to the environment of the first bishops of Kostroma and Galich same origin, positions and activities cenobite monasteries Kostroma diocese, verification of references to it in the unpublished and published sources and attribution of the last one or the other historians of the Kostroma diocese.

Key words:Kostroma, Epiphany Monastery, Abbot, Prior, Archimandrite, the abbot builder

С ретроспективной просопографией Досифею, мягко выражаясь, не повезло.

Начиная с того, что в «Русском провинциальном некрополе» ни год смерти, ни возраст похороненного под Архангельским приделом Спасо-Преображенского собора архимандрита соловецкого Спасо-Преображенского ставропигиального монастыря Архангельской епархии не указаны [13, с. 265-266].

В «Азбучном указателе имен русских деятелей для русского биографического словаря» анонсированы Досифей как игумен Николаевского Бабаевского и Богородицкого Игрицкого Песоченского (1, с. 216) и Досифей как игумен Иоанно-Предтеченского Железноборовского (1, с. 217) монастырей Костромской епархии, однако в словаре статей нет ни об одном.

Он возглавлял, кроме того, Авраамиев Заозерский Успенский монастырь Галичского уезда и являлся строителем костромского Спасо-Запрудненского монастыря, исторических описаний которых, как и Богородицкого Игрицкого Песоченского монастыря Костромского уезда, не существует.

Среди настоятелей костромского Богоявленского монастыря Досифей в «Списках иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви» Павла Михайловича Строева отсутствует, да и в «Исторических известиях о костромском второклассном Богоявленском монастыре с XV по XIX век» его архимандрита и ректора Костромской духовной семинарии (1829-1837) Афанасия (Дроздова Александра Васильевича) (1800-1876) [2, с. 49; 5, с. 3, 12, 17, 26, 44; 10, с. 128-132] упоминается только лишь в общем списке [4, с. 29].

Т. е. исторических известий о костромских общежительных монастырях недоставало даже при их существовании, а поскольку не прибавилось и в дальнейшем, реестр бумаг середины XVIII столетия на имя настоятеля Богородицкого Игрицкого Песоченского монастыря Досифея в Государственном архиве Костромской области [8] может считаться единственным документальным подтверждением его пребывания в Костромской епархии.

Вследствие этого немногочисленные и немногословные упоминания о нем в опубликованных источниках выглядят не то что противоречивыми, – взаимоисключающими.

Днем назначения Досифея игуменом Николаевского Бабаевского монастыря его историк Алексей Иванович Соловьев указывает 18 февраля 1742 года, а временем управления – 1742-1743 годы [14, с. 35-36], между тем как в «Азбучном указателе имен русских деятелей для русского биографического словаря» временем его управления названы 1745-1746 годы [1, с. 216].

Там же временем управления Досифея Богородицким Игрицким Песоченским монастырем названы 1746-1760 годы [1, с. 216], однако из более достоверных источников известно, что, во-первых, оно началось «в лето 1745 года» [3, с. 33], во-вторых, в 1747-1750 и 1754-1758 годах Богородицким Игрицким Песоченским монастырем управлял его игумен и ректор Костромской духовной семинарии (1747-1760) Анастасий (Белопольский) [2, с. 3, 6, 8, 11, 49; 7, с. 92; 10, с. 87-89; 11, с. 121; 12, с. 36], и, в-третьих, в 1754-1758 годах Досифей возглавлял Иоанно-Предтеченский Железноборовский монастырь, что подтверждают историки последнего Петр Михайлович Румянцев и Алексей Андреевич Воскресенский [7, с. 92; 12, с. 30, 36].

К тому же, как установил Иван Васильевич Баженов, «с 1755 г. временно Богоявленским монастырем управлял Железноборовский игумен Досифей до июля 1756 г., когда посвящен архимандритом этого монастыря» [5, с. 43-44], однако об этом назначении ни вышеуказанные историки Иоанно-Предтеченского Железноборовского монастыря, ни «Азбучный указатель имен русских деятелей для русского биографического словаря», ни «Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви» не упоминают.

В свою очередь историки Костромской духовной семинарии Николай Осипович Андроников и Иоанн Иаковлевич Сырцов извещали о том, что «для построения семинарии был вызван из Железноборовского монастыря, перемещенный в Игрицкий, с правом присутствовать в консистории, игумен Досифей, в последствии времени архимандрит Соловецкого монастыря… Думать надобно, что семинария из Семеновского монастыря переведена была на Запрудню в 1760 году, или в начале 1761 года; так как 8 декабря 1760 года консистория докладывала Преосвященному, что в новоучрежденной епаршеской семинарии для обучения учеников школы, учителей покои и другия для исправления их нужд службы состроены» [2, с. 13-14] и что «строителем был удачно выбран настоятель Железно-Боровского монастыря архимандрит Досифей» [15, с. 12-13], хотя среди строителей костромского Спасо-Запрудненского монастыря в «Списках иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви» Павла Михайловича Строева он также отсутствует.

В довершение всего строительство в Костроме каменной Успенской церкви на завещанные им средства авторитетные историки Костромской епархии объясняли исключительно тем, что он был «костромским уроженцем» [6, с. 15; 11, с. 103-104], однако с учетом иногородних источников его жизнеописание в общих чертах представляется следующим образом.

Досифей, в миру Дионисий Андреевич Лебедевич, родившийся в 1695 году и, быть может, подобно многим другим выходцам из Малороссии, получивший образование в Киевской духовной академии, принявший постриг в Киево-Печерской Успенской лавре и положительно зарекомендовавший себя во главе золотоношского Спасо-Преображенского монастыря Полтавской епархии, Святейшим Правительствующим Всероссийским Синодом был назначен 6-м по счету наместником санкт-петербургской Свято-Троицкой Александро-Невской лавры (1738-1745), после чего переведен в управление первого епископа Костромского и Галичского (31.03.-18.08.1745) и золотоношского уроженца Симона (Тодорского Симеона Федоровича) (1700-1754) [10, с. 675-679], а после назначения епископом Костромским и Галичским (18.11.1745) их земляка Сильвестра (Кулябки Семена Петровича) (1701-1761) [10, с. 667-670] вместе с ним наотправлен на укрепление в новообразованную Костромскую епархию правлен в новообразованную Костромскую епархию, в которой оставался также при земляках Геннадии (Андреевском Григории) (ок. 1700-1758) [10, с. 196-199] и Дамаскине (Аскаронском Дамиане) (ок. 1708-1769) [10, с. 229-232] и лишь при вологодском уроженце и епископе Костромском и Галичском (1769-1778) Симоне (Лагове или Лаговском Стефане Михайловиче) (ок. 1730-1804) [10, с. 670-675] оказался архимандритом соловецкого Спасо-Преображенского ставропигиального монастыря Архангельской епархии (19.07.1761-22.06.1777) [9, с. 18, № 10], в котором и умер.

Что же касается взаимоисключающих датировок его перемещения по общежительным монастырям Костромской епархии, возможен вариант, при котором, как говорится, правы все стороны, если допустить, что во всех монастырях Досифей всего лишь исправлял должность настоятеля в его отсутствие и в действительности занимал должность строителя, тем более что и «Азбучный указатель имен русских деятелей для русского биографического словаря» называл его строителем Ройской Златоустовской пустыни Ярославской епархии в 1749 году [1, с. 217], после чего в Богородицком Игрицком Песоченском монастыре им был построен каменный собор Смоленско-Игрицкой иконы Божией Матери (1754), Иоанно-ПредтеченскомЖелезноборовском – Богородицерождественская (1758) и Иоанно-Предтеченская (1758) каменные церкви и Спасо-Запрудненском – деревянные службы для Костромской духовной семинарии (1760).

Библиография:

Bibliography:

  1. Азбучный указатель имен русских деятелей для русского биографического словаря: в 2 ч. – СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1887. – Ч. 1:  А-Л. – 512 с. – (Сборник императорского Русского исторического общества; т. 60).
  2. Андроников Н.О. Исторические записки о Костромской духовной семинарии и Костромской губернской гимназии / сост. бывшим учителем семинарии и временным преподавателем гимназии Н. Андрониковым. – Кострома: типо-литогр. Балакирева, 1874. – 107, 32 с.
  3. Арсеньев I.А., прот. Описание Костромского Успенского собора, учрежденного по высочайшему повелению в 1835 г. кафедральным, составленное в 1829 году протоиереем оного собора и кавалером Иаковом Арсеньевым, а ныне вновь исправленное. – М.: Синод. тип., 1837. – 93 с.
  4. Афанасий [Дроздов А.В.], архим. Исторические известия о костромском второклассном Богоявленском монастыре с XV по XIX век. – СПб.: тип. Иверсена, 1837. – 55 с.
  5. Баженов И.В. Костромской Богоявленско-Анастасиинский монастырь: исторический очерк / сост. Иван Баженов, преп. Костромской дух. семинарии. – Кострома: Губ. тип., 1895. – II, 173, XXIII с.: ил. – Отд. отт. из Прил. к н.ч. КЕВ 1894-1895 гг.
  6. Беляев I.С., прот. Статистическое описание соборов и церквей Костромской епархии, составленное на основании подлинных сведений, имеющихся по духовному ведомству, членом Костромского губернского статистического комитета Костромского Успенского Собора Протоиереем Иоанном Беляевым. – СПб.: Тип. Почтового Департамента, 1863. – 358, VI с.
  7. Воскресенский А.А. Преподобный Иаков игумен, Железноборовский чудотворец, и основанный им Иоанно-Предтеченский Железноборовский монастырь, Костромской епархии. – Кострома: Губ. тип., 1913. – 116 с. – Отд. отт. из КЕВ 1912-1913 гг.
  8. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. 706. – Оп. 1. – Д. 3. – Л. 1-55.
  9. Денисов Л.И. Православные монастыри Российской империи: полный список всех 1105 ныне действующих в семидесяти пяти губерниях и областях России (и в двух иностранных государствах) мужских и женских монастырей, архиерейских домов и женских общин. С кратким топографическим, историко-статистическим и археологическим описанием, библиографическими примечаниями, статистической таблицей и четырьмя алфавитными указателями. С указанием ближайших к монастырям почтовых и железнодорожных станций. Со ста десятью рисунками в тексте и картой монастырей (в две краски) на вкладном листе. – М.: изд. А.Д. Ступина, 1908. – XII, 984 с., 1 л. карт., табл.
  10. Костромские монахи-книжники XIV-XX вв.: биобиблиографический словарь / авт.-сост. О.В. Горохова, П.П. Резепин. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2015. – 784 с. – (Studiorumslavicorumorbis; вып. 9).
  11. Островский П.Ф., прот. Исторические записки о Костроме и ее святыне, благочестно-чтимой в императорском доме Романовых. – Кострома: тип. Андроникова, 1864. – [4], 247 с.
  12. Румянцев П.М., свящ. Описание Железноборовского монастыря, Костромской губернии, Буйского уезда / сост. священником Георгиевской церкви, что на реке Костроме, Буйского уезда, Петром Румянцевым. – Кострома: тип. Андроникова, 1873. – 44 с.
  13. Русский провинциальный некрополь / вел. кн. Николай Михайлович. – М.: Типо-литогр. И.Н. Кушнерев и Кº, 1914. – Т. I. – IX, 1008 с.
  14. Соловьев А.И. Николаевский Бабаевский монастырь Костромской епархии: Историко-статистический очерк. – Кострома: Губ. тип., 1895 (обл. 1896). – 111 с., 2 л. ил.
  15. [Сырцов И.Я., прот.] 150-летие Костромской духовной семинарии (1747-1897 гг.). – Кострома: Губ. тип., 1897. – 91 с.

 

Храмы и монастыри

История одной церкви. Костромской Иоанно-Богословский храм в Ипатьевской слободе

Аннотация. На исторической судьбе одного из костромских храмов показана историческая канва всей России, идущей, или отступающей от Бога и Его святых заповедей. История этого храма типична для тысяч других и его восстановление служит примером для восстановления духовного мира русского человека, от состояния душевных сил которого зависит судьба храма и России.

Ключевые слова: Богословский храм, история, слобода, Александровское братство.

Подробнее...

Святые и Святыни

Протоиерей Лозинский Ростислав Романович (1912 - 1994)

Родился Ростислав Романович Лозинский 29 января 1912 года во Пскове. В 1929 году окончил 3 класса гимназии в эстонском городе Тарту. С 1929 по 1934 год учился на богословском факультете Тартутского университета, по окончании, которого в августе 1934 года рукоположен во диакона, затем во иерея, настоятель Троицкой (Штиглицкой) церкви города Нарвы, за месяц до этого Лозинский вступил в брак и получил степень кандидата теологии.

Подробнее...

Статьи

В свете христианских ценностей… К оценке личность А. Д. Самарина

К 150-летию А. Д. Самарина

Аннотация. В статье дается оценка личности А. Д. Самарина, на протяжении своей жизни занимавшего значимые государственные и общественные посты, человека, благодаря инициативам которого на Поместном Собре Русской Православной Церкви удалось расширить смысл и дополнить содержание определения прихода и приходской жизни, благодаря верности которого ценностям христианства, удалось сползание Русской Церкви в обновленчество, посредством деятельности которого во главе союза объединенных приходов удалось в 1918 году защитить церковные святыни и имуществ. В статье делается вывод о том, что жизненные примеры (подвиг веры) и ценности таких людей должна церковная общественность противопоставлять ценностям мира, выбравшего поклонение язычеству.

Ключевые слова: Церковь, ценности, вера, идолопоклонство, память, вечная жизнь, идеал, путь.

7 февраля Русская Православная Церковь празднует Собор новомучеников и исповедников Русской Церкви (традиционно с 2000 года этот праздник отмечается в первое воскресенье после 7 февраля). На сегодняшний день в составе Собора — более 1700 имен[1]. Мы склоняем головы перед их подвигом, перед тем ценностным выбором, верность которому большинство из новомучеников и исповедников доказали своей смертью. Но вряд ли даже те, кто сейчас почитает их память, и говорит о величии их подвига, до конца осознают, насколько евангельским был их выбор. А что выбор был, можно не сомневаться. Ведь цена выбора – вечная жизнь. Вечная жизнь с Богом через тюрьмы, лагеря, расстрелы, через «возьми крест и следуй за Мной», либо спасение временной жизни любыми путями и способами, неверие в Божие мздовоздояние в вечной жизни, а может даже извечное самооправдание: «ну, Бог простит». Выбор, который лежит через принятие либо духовно-нравственных ценностей, либо материальных. Одни ведут к Богу и, следовательно, Его ценностям и пребыванию с Ним, другие в погибель.

Святейший Патриарх Кирилл 10 февраля 2013 года в слове, сказанном им в Успенском сборе Московского кремля в день Собора новомучеников и исповедников Российских определил выбор ценностей, который приходилось делать даже священникам-узникам и узникам-мирянам как выбор между ценностями христианства и язычества (идолопоклонства): «их также заставляли поклониться идолам — идолам политическим и идеологическим. Им так же предлагали, в лучшем случае, совместить храм Божий с идолами, а в худшем — разрушить всякие Божии храмы ради поклонения идолам. Но они не пошли по этому пути» [2]. Далее, Святейший Патриарх говорит о людях того времени, которые готовы были религиозно служить идолам, получая взамен призрачное счастье временной жизни. Поколение, заставшее время Советского Союза очень хорошо помнит имена идолов: К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, И. Сталина, запечатленных на плакатах, вылитых в бронзе, запечатленных в названиях городов и улиц этих городов. О них слагали легенды, к их бюстам и памятникам возлагали цветы, им клялись в верности. Многие выбирают ценности пусть временного, но благополучия, наживы любой ценой, удачной карьеры.

Отметим, что революция 1917 года, каким бы оценкам и мнениям ее пользы и вреда она не подвергалась, создала для людей ситуацию выбора и предоставила человеку право воспользоваться своей свободой. Каждый сделал свой ценностный выбор. И для многих, выбор не оставил надежду одновременно служить Богу и маммоне, спасти временную жизнь или потерять ее: одним бросились разбирать помещичью землю, громить буржуев и занимать места в новой бюрократии. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, анализируя ситуацию того времени, говорит о допущенных человеком, коренных духовно-нравственных ошибках «В то время люди мечтали о мире без эксплуатации, без бедности, без войн. О мире, где наука решит все проблемы и исцелит все болезни. Но мечта для многих обернулась кошмаром. В чем была ошибка? Не в том ли, что люди стремились построить гуманное и справедливое общество, отвергнув духовные основы человеческой жизни и поставив нравственность в положение, подчиненное идеологии, что привело к оправданию несправедливости и к жестокости на пути построения «светлого будущего»?»[3] Другие объединились вокруг Церкви, и свой выбор сделали в пользу защиты своих идеалов.

Среди тех, кто остался верен Богу «даже до смерти» был Александр Дмитриевич Самарин. Мы вряд ли найдем как в прошлом, так и в настоящем, много восторженных откликов на его дореволюционную деятельность, в частности, в бытность его на посту обер-прокурора, где он своей деятельностью не оставил сколько-нибудь заметный след. Политизированность того времени, борьба придворных группировок, не располагала к раскрытию тех качеств его личности, которые проявились впоследствии: верность Богу и выбранным идеалам, любовь к Отечеству, желание служить благу своего народа не жалея сил, да и самой жизни не жалеть. Еще в 1905 году в «Обращении к московских дворян к императору Николаю II» он вместе с другими представителями дворянства настаивал на проведении нужных и необходимых по его мнению реформ, способствующих постепенному освобождению народа от излишних «стеснений в духовной и экономической жизни», в отличие от предлагаемых оппозиционными партиями учреждения «народных представительств», видя в них политизированную деструктивную силу, способную разрушить диалог власти и народа. Не в даровании Конституции преданные престолу и Росси люди видели выход из сложившейся трагической ситуации общественного раскола, не в даровании прав и представительств, а в воспитании «подлинной христианской свободы», верности традициям и исконным ценностям. которые преодолеет общественный разлад. В Обращении они описывают картину нестроений: «Значительная часть (общества) постепенно утрачивает предания, которыми все общество жило до сих пор, и отрекается от унаследованных исстари верований и идеалов. Над всем веками сложившимся политическим строем над верованиями и идеалами народа , над всем его бытом произносится строгий приговор, и все это беспощадно осуждается как окончательно отжившее»[4]. В частности, в Обращении, любящие Отчизну представители дворянства буквально взывали к государю о раскрепощении Российской Церкви, в которой видели институт могущий воспитать общество: «Так, бесспорно, давно пора освободить Церковь от государственной опеки, возвратить ей «свободу жизни, свободу внутреннего строения» которые будто бы для пользы Церкви наложены на верующую совесть; надо же, наконец, когда-нибудь понять, что от нынешнего порядка страдает сама Церковь, чем люди, от нее уклоняющиеся, и что он является более сильною опорою неверия и индифферентизма, чем самая убедительная проповедь какого-либо модного учения»[5]. К великому сожалению, их голос, голос искренних в своем стремлении блага для Родины людей не был услышан, приходится только гадать, как повернулись бы события, если необходимые реформы были бы проведены.

Личность Самарина объединяла вокруг него представителей различных кругов общества: дворян, священнослужителей и простых людей. Его интеллектуальные и душевные качества, бескомпромиссность и порядочность подтверждается всей его жизнью. О его высоком авторитете среди различных представителей общества говорит тот факт, что кандидатура Самарина была выдвинута в качестве кандидата на московскую митрополичью кафедру. Он во многом способствовал тому определению прихода и приходской жизни, наделению его правами, которое затем вошло в определение деяний Поместного Собора 1917-1918 гг.[6] Александр Дмитриевич обладал всеми качествами лидера за которым следовали люди и который мог довести выстраданную им мысль до конца, и силою следования высшей Правде склонить людей к согласию с выбранной им позицией. В качестве подтверждения вышеприведенной характеристики зачитаем выдержку из обвинительного приговора разоблаченной ОГПУ в 1925 году «сергиево-самаринской группировке», в частности, обвинений предъявленных лично А. Д. Самарину, как одному из руководителей консервативного крыла «тихоновцев», сорвавших планы ОГПУ по «примирению тихоновцев и обновленцев» и созданию подконтрольной большевикам религиозной организации: «а) Поставив целью сохранение церкви в качестве активной к[онтр]революционной организации, он с 1917 года все время старался держать церковь под властью и влиянием лиц, принадлежавших к черносотенной группировке, в которой САМАРИН играл руководящую роль. б) Руководил антисоветской работой патриарха Тихона до раскаяния последнего перед Соввластью […]. в) Руководил деятельностью им возглавляемой черносотенной группировки в гор. Сергиев-Посаде […]. г) Подчинив себе гр. ПОЛЯНСКОГО Петра Феодоровича (митрополита Петра) […], руководил работой последнего, корректируя и утверждая даже письменные распоряжения Петра, сносясь с ним через посредствующих лиц и отдав его под контроль черносотенного даниловского синода»[7]. За все вышеперечисленные обвинения А. Д. Самарин (в 1920-м получивший смертный приговор - С. Д.) получил, ввиду преклонного возраста, сравнительно малый срок – три года ссылки в Сибирь. О том, какое значение для Церкви в выборе правильного курса в тяжелейшие времена поставленной большевиками задачи уничтожения оппозиционной Церкви имела деятельность «сергиево-самаринской группировки» ярко характеризует историк священник А. Мазырин: «значение сделанного с ее помощью священномучеником Петром выбора (антиобновленческого – Д. С.) огромно. Русская Церковь проявила силу духовного сопротивления безбожной власти, выбрав в его лице не соглашательский, а исповеднический путь. В конечном итоге богоборческий режим пал, а Церковь выстояла»[8]. Перед нами характеристика одного из тех людей, благодаря исповедническому подвигу которых мы можем говорить «мы – Церковь верных». Они сделали свой выбор. Они выбрали голгофские ценности Христа, веруя в Его и свое воскресение, и этот выбор церковных людей был правильным, ибо был выстраданным выбором Бога и его ценностей.

Еще более оценим мы масштаб личности А. Д. Самарина[9], когда вспомним его деятельность на посту председателя союза объединенных московских приходов. По свидетельству современников, союз приходов был реальной невооруженной силой гражданского общества, противостоящей большевикам. Именно ненасильственные действия верующих смогли остановить действия большевиков по уничтожению Церкви, смогли остановить компанию по «изъятию церковных ценностей» начатую не в начале 20-х годов, о чем чаще всего вспоминают, а в 1918 году, тогда когда она задумывалась и началась Именно провозглашенные союзом приходов ненасильственные действия показали силу веры и не дали большевикам воспользоваться временем «бури и натиска» для разгрома церковных организаций. Достаточно вспомнить оборону Александро-Невской Лавры, подвиг солигаличских мучеников, отдавших жизнь за сохранение народных святынь. В ответ на красный террор в феврале 1918 года было сделано беспрецедентное в истории Русской Православной Церкви дело - при помощи братств и союзов объединенных приходов были собраны силы, народ отозвался на призыв Патриарха Тихона и встал на защиту православных святынь и веры. В силу вступившего в 1918 году религиозного законодательства (Декрет об отделении Церкви от государства – С. Д.), а также, лишения духовенства гражданских прав, огромная тяжесть ответственности за сохранение Церкви легла на мирян: «При всех приходских и бесприходных церквах надлежит организовывать из прихожан союзы (коллективы), которые и должны защищать сввятыни и церковное достояние от посягательства»[10]. В приходской общине святитель Святейший Патриарх Тихон и Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917-1918 гг. увидели реальную силу, могущую противостоять большевистскому натиску[11]. Инициативу Святейшего Патриарха подхватил товарищ председателя и член Собора А. Д. Самарин, Н. Д. Кузнецов и другие видные миряне и священнослужители Православной Российской Церкви. Самарин был избран председателем союза объединенных приходов г. Москвы. Именно с деятельностью Собора по обновлению приходской жизни, объединяющей клир и мирян на правах общины, и началось так долго ожидаемое подлинное обновление Церкви[12], строящееся на основах свободы, любви и ответственности. Объединенный в своем представлении ценностей православный народ представлял собой великую силу. Достаточно сказать, что в ответ на требования большевистского Декрета отделать школу от Церкви, 25 февраля 1918 года, на собрании представителей московских приходов было решено требовать сохранения преподавания Закона Божия в школах, а законоучителям преподавать до тех пор, пока не выгонят оттуда штыками, затем продолжать обучение по рамам и домам[13]. Церковно-благотворительное братство при Покровском монастыре г. Углича, возмущенное грубым насилием над свободой совести, обращалось к Патриарху и «смиреннейше испрашивало святых молитв и благословвения стоять до смерти за веру Христову и церковное достояние»[14]. Считали Декрет неприемлемым и готовы были «пострадать за веру православную» прихожане Нерехтского уезда Костромской губернии[15]. В Петрограде члены братства защиты Александро-Невской Лавры перед ракой с мощами благоверного князя Александра дали обет защищать обитель до последнего вздоха. До 57 000 питерских прихожан вступили в союзы защиты православных храмов. И это при том, что только за восемь месяцев, с июня 1918-го по января 1919-го года в стране было убито митрополитов -1, архиереев – 18, священников 102, дьяконов – 154, монахов и монахинь – 94. Тюремному заключению по обвинениям в контрреволюционности подвергнуты 4 епископа, 198 священников, 8 архимандритов и 5 игуменов. Запрещено 18 крестных ходов, 41 церковная процессия разогнана, нарушены непристойностями богослужения в 22 городах и селах[16]. Но православных верующих людей не удалось запугать ни «красным террором», ни ужасающими условиями жизни, отягощенными гражданской войной и разрухой, голодом и болезнями. Народ встал на защиту веры, не только мужчины, но и женщины. 11 июня 1918 года было ознаменовано открытием союза православных женщин как отдела союза объединенных приходов. Союз православных женщин открыл огромный потенциал служения женщины в Церкви. Председателем союза была избрана сестра Александра Дмитриевича Софья Дмитриевна Самарина. Именно «белые платочки», вплоть до 90—х гг. ХХ века будут спасать церковную жизнь во все время пребывания у власти коммунистической партии.

Власть дрогнула, она отложила свои планы уничтожения противника, каким виделась Церковь, до «лучших времен». До времен, когда «данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий … теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления»[17]. Большевики не намерены были терпеть какую-либо оппозицию, особенно церковную, которая представляла собой силу народного протеста. Силу, которая объединялась для защиты своих прав и идеалов, своих святынь. Летом А. Д. Самарина обвинили в «разработке плана организации православного духовенства в целях борьбы с советской властью на религиозной платформе». Он был арестован и в январе 1920 года московским губернским ревтрибуналом (дело Самарина - Кузнецова) к стандартному обвинению в контрреволюции добавлено: «в проведении политики Собора и Патриарха, направленной на создание по всей стране «советов объединенных приходов, которые организовали крестные ходы, звонили в набат, собирали народ для противодействия советской власти". А. Д. Самарин и Н. Д. Кузнецов были признаны «главными вдохновителями всех контрреволюционных организаций … как «оказавшие активное сопротивление Советской власти» были приговорены к расстрелу, впоследствии отмененному. Пройдя ссылку в Якутии, тюрьмы: Бутырскую, Таганскую, Лубянку, А. Д. Самарин в начале 30-х годов оказался в Костроме, в должности псаломщика Всехсвятской церкви, затем, в Борисоглебской церкви[18]. Он верил Богу и Богу черпал силы и вдохновение в Нем. Он оставался верным Богу и избранным ценностям всегда, во все время своей жизни: и на посту обер-прокурора, и будучи главой союза объединенных приходов, в таганской тюрьме, в якутской ссылке, и … церковным псаломщиком. Александр Дмитриевич вряд ли будет причислен к лику святых, хотя пример его жизни для многих является «правилом веры и образом кротости», но его подвиг веры мы должны помнить. Он будет служить поддержкой христианам, а также, будет назидателен для тех, кто избрал ценности мира сего.

Шли годы. Менялось время, которое представляло новую идеологическую парадигму. Уничтожались одни идолы, на их место заступали другие. Сразу после закрытия XXII съезда в стране началось массовое переименование всего, что носило имя Сталина – городов, улиц и площадей, предприятий и учреждений. Тогда же, поздней осенью 1961 года, начался и повсеместный снос памятников Сталину: их отправляли на переплавку, разбивали на части, закапывали в землю, топили в воде. Улицу, которая носила имя Сталина, и в конце которой находилось Александро-Невское кладбище, на котором был погребен А. Д, Самарин в 1961 году переименовали в проспект Мира[19]. 12 ноября 1961 года «Северная правда» в крошечной заметке сообщала: «Исполком Костромского городского Совета, идя навстречу пожеланиям граждан города, решил переименовать проспект имени Сталина в проспект Мира»[20]. Всё последующее после 1956-го и 1961 гг. время всячески старались отделить «хорошего» Ленина от «плохого» Сталина. Из фильмов про Ленина вырезали куски со Сталиным, из пьес, где Ленин и Сталин ходили парой, вырезали Сталина, а его слова отдавали Ленину. На живописных полотнах, где на фоне выступающего Ленина был виден Сталин, вместо него вписывали какого-нибудь солдата или рабочего. В тех случаях, когда отделить учителя от верного ученика не удавалось, приходилось жертвовать обоими. В частности, это касалось многочисленных парных скульптур Ленина и Сталина. В одну из ночей ноября 1961 года в Костроме в сквере на Советской площади исчезла скульптура «Ленин и Сталин». Старожилы вспоминают, что ещё вечером вожди стояли на месте, а утром от них не осталось и следа. Вероятно, скульптуры – скорее всего, в разбитом виде – увезли на тогдашнюю городскую свалку в Посадском лесу. Ставший свидетелем сноса статуи Сталина у железнодорожного вокзала г. Костромы «сталинский сиделец» А. А. Григоров[21], только в 1956 году вернувшийся из тюрем, ссылок и лагерей, глядя на зрелище как низвергают идола «отца народов» подумал: «Как Перуна» [22]. Интересно мнение историков о судьбах кумиров и о скоротечности времени «народной любви» к ним. «Почему в подавляющем большинстве случаев фигуры бывшего вождя убирали по ночам, понятно: власти вполне обоснованно опасались, что какая-то часть граждан встанет на защиту сталинских изваяний и могут произойти нежелательные эксцессы. А так людей ставили перед свершившимся фактом – вечером памятник стоял, а утром его уже нет» - делает вывод костромской историк Н. А. Зонтиков[23].

12 февраля 2018 года исполнилось 150 лет со дня его рождения Александра Дмитриевича Самарина. На кладбище, где он был похоронен, и которое в начале 80-х годав ХХ века было снесено, восстановлен крест на его могиле. В 1989 году Самарин был реабилитирован следственным отделом КГБ СССР, а 1995 годы, в дни празднования Победы над фашистской Германией, на территории кладбища и Мемориала была возведена часовня во имя святого воина, великомученика, покровителя Костромы Феодора Стратилата. На месте снесенных могил появилась возможность совершать молитву по усопшим. С восстановлением надгробного креста Александру Дмитриевичу Самарину многие родственники людей, чьи надгробия были снесены возлагают надежду и на возможность восстановить могилы своих предков. Постепенно, шаг за шагом, люди пытаются выйти на дорогу веры, на которой к ним возвращается историческая память. В юбилейные годы, когда мы должны вспомнить не только имена великих святых: святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России, свщмч. Владимира, митрополита Киевского и др., а в противовес им - злодеев и палачей: Н. Ежова, Л. Троцкого, М. Тухачевского, мы должны вспомнить имена и почтить память тех, кто не канонизирован, но защищал храмы и святыни, кто «даже до смерти» отстаивал идеалы и ценности, не укладывающиеся в рамки навязанных и общепринятых ценностей. И надо понимать, что среди тех, кого необходимо вспомнить, были не только государственные деятели, представители высших сословий и заметные фигуры, но много простых верующих людей, чья вера и верность остановила и разрушила глиняных колосс коммунистического язычества.

«Не стоит село без праведника, а город без святого» , - говорили на Руси. Не устоит селения без праведника(Быт.18: 17-33).

Святитель Святейший Патриарх Тихон писал о людях подобных А. Д, Самарину - выбравших ценности Христа и путь следования Ему: «О, тогда воистину подвиг твой за Христа в нынешние лукавые дни перейдет в наследие и научение будущим поколениям, как лучший завет и благословение, что только на камени сем – врачевания зла добром созиждется великая слава и величие нашей Святой Православной Церкви в Русской земле, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя Ее и чистота Ее чад и служителей. Тем, кто поступают по сему правилу, мир им и милость. «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духов вашим, братие. Аминь»[24].

 

 


[1] Новомученики и исповедники. Лица и судьбы. [Электронный ресурс.] http://pstgu.ru/scientific/newest/smi_muchen/2016/02/15/63560/. Дата обращения 01.02.2018 г.

[2] Проповедь Святейшего Патриарха Кирилла в Успенском соборе Кремля в день Собора новомучеников и исповедников Российских.[Электронный ресурс.]. http://www.patriarchia.ru/db/text/2786981.html. Дата обращения 11.01.2018 г.

[3] Слово Святейшего Патриарха Кирилла на церемонии открытия мемориала памяти жертв политических репрессий «Стена скорби». [Электронный ресурс]. http://www.patriarchia.ru/db/text/5050963.html. Дата обращения 02.02.2018 г.

[4] «Подвигом добрым подвизался…». С. 212.

[5] «Подвигом добрым подвизался…». С. 215.

[6] Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов. М., Изд-во6 Новоспасский монастырь, 2012. Т.5. С.883-884.

[7] «Подвигом добрым подвизался…» Материалы к жизнеописанию Александра Дмитриевича Самарина (1898-1932) / Авторы-составители С. Н. Чернышев и прот. Д, Сазонов. – Кострома: Изд-во Костромской митрополии. 2017. С.175

[8] «Подвигом добрым подвизался…». С. 176.

[9]Самарин А. Д. - предводитель Губернского   дворянства Москвы, потомок известной дворянской фамилии, состоящей в родстве с Трубецкими и Лопухиными, Пушкиными и Толстыми, славянофил, член Госсовета, Обер-прокурор Священного Синода РПЦ, Руководитель Русского Красного Креста в годы Великой войны 1914-1918гг., Кавалер многих высших орденов Российской империи и был единственным из мирян, кого выдвигали кандидатом в Патриархи на Поместном Соборе 1917-1918гг., проходящего в Соборной палате Епархиального дома, который спроектировал и воздвиг в 1902г. русский зодчий П.А.Виноградов (четвероюродный прадед). Внучатый племянник выдающегося полководца генерала А. П. Ермолова.

[10] Постановление Святейшего Патриарха Тихона и Священного Синода об устройстве Организации объединенных приходов. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ сот. М. Губонин. М., 1994. С.97.

[11] Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.97-99.

[12] «Подвигом добрым подвизался…». С. 185.

[13]

[14] Епархиальный экстренный съезд духовенства и мирян церквей. – Кострома. 1917 С.37.

[15] Епархиальный экстренный съезд духовенства и мирян церквей. – Кострома. 1917 С.82-89.

[16] Владимирские епархиальные ведомости. 1917. №36. С.37.

[17] Письмо членам Политбюро от 19 марта 1922. Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190—193.

[18] Обе церкви были снесены: Всехсвятская; Борисоглебская

[19] В исполкоме Костромского горсовета// Северная правда. 12.11.1961.

[20] Новое название улицы.// Северная правда. 10.11.1961 г.

[21] Григоров Александр Александрович – выдающийся русский историк, крупнейший специалист по истории дворянства, костромской краевед, Почетный гражданин г. Костромы.

[22] Зонтиков Н. А. И. В. Сталин – депутат Костромского городского Совета/ Кострома: Ди АР, 2014 С.111.

[23] Зонтиков Н. А. И. В. Сталин – депутат Костромского городского Совета/ Кострома: Ди АР, 2014 С.111.

[24]Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.161-162.