Священник Василий Румянцев (1876/77-1962)

Они называли меня «Красным попом»

Священник Василий Румянцев (1876/77-1962) родился в деревне Дьяконове Буйского уезда в крестьянской семье.

В 1884-1887 гг. учился в Чудцовской начальной школе Буйского уезда. Это было единственное учебное заведение, в котором он учился. Отец, Вавила Васильевич, умер 54-х лет, когда сыну было не более 13 лет, но отец успел научить Василия всем крестьянским работам. После смерти отца Василий нанимался вместе с братьями, с которыми он жил, к лесопромышленникам рубить и вывозить лес (работал 2 зимних сезона погонщиком лошадей), помогал братьям в плетении лаптей на продажу. С 1891 г. он — писарь и счетовод местного сельского старосты. В 1893-1909 гг. — учитель Чудцовской церковно-приходской школы и Дьяконовской школы грамоты (в 1896 г. сдал испытания на звание учителя начальной школы). За труды по народному образованию в 1902 г. был награждён серебряной медалью «За усердие» на Александровской ленте.

В 1909 г. Василий Румянцев принял сан диакона и вплоть до 1913 г. служил диаконом в Ильинской церкви села Тутки Солигаличского уезда. В 1913 г. о. Василий был рукоположен в священника и с этого времени по 1937 год служил священником Георгиевской церкви села Каликина Чухломского уезда (ныне территория Парфеньевского района), впоследствии закрытой и разрушенной.

В 1934 г. о. Василий перешёл в обновленчество, став в это время благочинным. В 1937 г. ушёл в заштат. В 1943 г. в связи с упразднением обновленчества возвратился в Русскую Православную Церковь. После 1937 г. недолго служил в Воскресенском храме села Парфеньева, в 1947 г. — в храме св. Василия Великого в Галиче. Умер 85-ти лет в Каликине, похоронен возле Георгиевского храма, в котором прослужил около 25 лет.

Георгиевский храм в селе Каликино 1948 г. Из архива И.Н. Голубевой

Предлагаем вашему вниманию отрывки из воспоминаний отца Василия Румянцева, написанных в 50-х гг. В тексте сохраняется авторская орфография и пунктуация.

Моя женитьба

Изложено 21 Нояб. 1952 г.

В 1903 г. мне было полных 26 лет, шел 27 год. Я думал про себя, что я зрелый жених, надо жениться, т. к. всякое дело нужно делать вовремя, стариком — лучше не жениться. Невесты были и предлагали свое согласие вступить в брак еще раньше, но оне не дождались моего согласия и вступили в брак с другими женихами. Я избрал молодую — 17 лет — девушку, для себя очень симпатичную, Марию Алексеевну Бедареву, дочь крестьянина, потому что она была скромна, честна и проста в обращении, умела читать, писать и разбираться в жизни. Эти качества ея для меня были дороже большого образования и богатого приданого. К тому же она обращала на меня свое внимание и проявляла свое расположение ко мне в течение порядочного времени. На мое предложение быть моею женою — она дала своё согласие и желание. По этой причине, в ожидании ея возраста, необходимого для вступления в брак, я отказывал в своем желании ранее принять предложение о вступлении в брак невестам с богатым приданым, до 2000 руб. И жизнь показала, что я не ошибся в выборе невесты. Брак состоялся.

Венчание происходило 17 Янв. ст. ст. 1903 г. в Св. церкви с. Чудцы. Оно совершено свящ. о. Михаилом Дроздовым. Пел хор из моих учеников. Регентом был св-к о. Влад. Дружинин, мой помощник по школе. Церковь была полна зрителями до тесноты, собравшимися из всех деревень прихода, хотя венчание совершалось в пятницу, не в праздник. Для венчания, т. е. для принятия таинства брака, я приехал первым со своими шаферами из родственников, а потом была привезена на паре хороших лошадей и невеста со своими шаферицами. Для встречи ея вышел с Св. Крестом о. Михаил и я в притвор храма. И невеста была введена нами в храм, на приготовленное для венчания место, с пением хором: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородице…». Мы были одеты прилично. Невеста в белое шелковое платье с вуалью. На руках были золотые кольца и белыя перчатки. После наших подписей в обычной книге о браках началось венчание. Оно было очень торжественное. Хор пел детскими мелодичными голосами стройно и гармонично. Публика не шумела и стояла спокойно, устремив всё своё внимание на нас, на хор певчих, на наших шаферов и гостей и на моих учеников, окружавших нас рядами. При венчании свящ. о. Михаил Дроздов сказал приличное слово, относящееся к нашему событью, с ораторским мастерством, очень красноречиво (этим он отличался). А после венчания выступил пред нами один из старших учеников, Александр Сухарев, с Священной книгой Новаго Завета, обратившись к нам, новобрачным, с трогательною детскою речью, которую закончил словами стихотворения, записанного в Новом Завете: «Пусть эта книга Священная Спутница Вам неизменная будет везде и всегда!..» Книга подписана обоими священниками и всеми учениками школы. Потом ученик А. Сухарев сделал нам от всех учеников класса поздравление с законным браком с хорошими пожеланиями. Эта книга — «Новый Завет» — действительно с нами путешествует везде и всегда по сие время. Мы бережём ее как зеницу ока.

После выступления А. Сухарева подошла к новобрачной моей жене ученица старшего отделения Зинаида Дроздова — дочь св-ка Дроздова — с букетом цветов в руках и тоже с трогательною речью к нам, относящейся к нашему событию. К нашему выходу из храма после венчания все ученики были выстроены в две шеренги, по сторонам пути нашего следования. Они кидали свои шапки вверх со словами: «Новобрачным — нашему дорогому учителю Василию Вавиловичу и Марии Алексеевне — Ура!» Брачное торжество прошло весело и хорошо.

отец Василий Румянцев

Порядок моей жизни

Утро. Я по привычке просыпаюсь в 2-3 часа, редко в 4 часа. При этом позволяешь себе быть на постеле около одного часа, если позволяют обыденныя работы. В это время или исполняешь свой долг христианина — отправляешь правило утренней молитвы, или обдумываешь план предстоящей работы. Потом встаешь, умываешься и приступаешь к молитве, если она не совершена на постеле, или приступаешь к намеченной работе. Но прежде работы пьешь чай и завтракаешь из остатков предыдущего дня. Днем дорожишь каждым часом времени, чтобы он не пропал даром, без работы. В особенности так поступаешь во время работы в огородце при посадке овощей, в сенокос — при косьбе травы и сушке сена; осенью — при уборке огородных овощей и при сборе ягод и грибов. Я стараюсь каждую работу, в особенности по пчеловодству, отправить вовремя, без опущений, т. к. от этого зависит успех каждого дела, каждой работы. Обед и окончание (каждой) работы каждого дня бывает не в определённое время. Это зависит от хода работы и состояния погоды. Бывает нужным применить пословицу: «Куй железо — пока горячо!» Это первое правило жизни.

Пора сенокоса. Матушка Мария и о. Василий. Из архива И.Н. Голубевой

Второе правило моей жизни: «Не береги работу до завтра, не откладывай на авось. Ты не знаешь, что будет завтра».

Третье правило: «Не быть самонадеянным». Прежде работы проси помощи Свыше у Господа Бога и Его Пречистой Матери и работай прилежно. При этом соображай: как правильнее, лучше и скорее сделать; не отказывайся выслушать советы других, не только членов своей семьи, но и чужих, хотя они будут ниже тебя возрастом и образованием, по твоему мнению и мнению окружающих людей.

Поэтому жена каждого мужчины должна быть первой помощницей и советницей в работе. При этом я не терял самостоятельности, боялся поступка Адама, послушавшагося жены Евы и вкусившего от запрещенного плода.

Я держался и четвертого правила. Вот оно: «Не презирай, и не считай, и не говори, что он глуп и безполезный человек, зная, что в каждом человеке и в нас самих есть хорошия и худыя стороны, только разныя». У одних из нас больше хорошего и правильного, меньше худого. У других наоборот — больше худого и меньше хорошего и положительного. Все эти качества бывают разные у людей. Бывает и так, что и немного хороших и положительных качеств заслуживают большого внимания и оценки; ради их приходится снисходительно и нестрого отнестись и к недостаткам человека, как Христос к грешнице, взятой и обличенной в прелюбодеянии.

Все мы не без греха. Все мы несовершенны, не имеем права бросить камень осуждения и презрения на человека.

Также я не брезговал и не стыдился поговорить, разспросить и посоветоваться с другими о разных работах и занятьях, как и когда они отправляют их. Из этого я извлекал лучшее и полезное, отбрасывал плохое и вредное, стараясь и им внушить и показать это, чтобы и они учились. Это было пятое правило.

Шестое правило: «Воздёржность и умеренность во всём, в особенности в охмеляющих напитках и в безнравственности». Это есть основание твердое — на камне жизни.

Я считался, в одно время, обновленцем. Я считаю нужным записать, что я с 1934 г. по 1937-й г. служил при своей Георгиевской ц. по Обновленческой ориентации, т. е. был в ведении обновленческих епископов. Это произошло против моего желания, по влиянию и требованию того времени. Во время обновленчества я был возведен в сан протоиерея и в должность благочинного. В это время пришлось пережить много неприятностей и оскорблений от людей, в особенности от некоторых несознательных прихожан, не знающих догматов — истин нашей Православной Веры — и считавших себя поборниками благочестия и защитниками Православной Веры и церкви, наподобие старообрядцев. Они называли меня «Красным попом» за то только, что я молился за Богослужениями за Правительство и воинство страны нашей: «Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Это прошение из сугубой ектении и теперь читается за Богослужениями. При Обновленческом служении налог был большой, а доходы уменьшились. По этой причине пришлось оставить службу 1-го Июля 1937 г. и уйти в заштат.

17 Марта 1943 г. я отказался чрез покаяние от обновленчества и был принят на учёт Патриаршей Правосл. церкви. В 1944 г. отправлял все богослужения Страстной и Святой нед. в посаде Парфеньеве, Костр. обл., вместо больного Отца протоиерея Иоанна Калинникова. Его я исповедовал, соборовал, напутствовал Св. Таинством причащения и совершил Пасхальную панихиду.

Произошла кража в моем доме

Кража в моем доме произошла с 5-го на 6-е Июля 1947 г. неподозреваемым вором в моё отсутствие на службу к Васильевской церкви г. Галича. Дома жила одна моя жена-старуха. Дети наши жили и работали самостоятельно по своим специальностям в г. Ленинграде. Младший сын Алексей кончал Ленинградский ветинститут и держал экзамены. Работницы и прислуги у нас не было.

Впоследствии вор обнаружился. Он оказался моим бывшим прихожанином. А в это время он жил со своею матерью в д. Нечаеве, в одной версте от Парфеньева. Его звали «Колька Каран». Он был еще молодым парнем, пред этим вернулся из Красной армии. По ремеслу он был сапожник, имел гармошку и считался девушками веселым парнем и хорошим женихом. Хороший женишок в эту вёсну, с мая месяца, занялся самым нехорошим ремеслом, но очень выгодным для него делом — воровством чужого имущества и убийством. До моей кражи он сделал около пяти других краж, убил старика с женой-старухой, сжег их и их дом в дер. Село, около Парфеньева, и был не замечен. По этим кражам и убийству с поджогом дома подозревались другие личности и еще цыгане. Колька Каран, видя успех своих гнусных дел, онаглел и решил продолжать свои озверелые дела. Он сообразил, что у меня должны быть большие деньги, как у служителя культа — священника, да еще в таком большом приходе, как г. Галич, и решился прибавить еще большое преступление — ограбить мой дом, найти деньги, унести их и убить мою старуху, если она помешает. Так он признался впоследствии в Костромском Облсуде в моем присутствии. Колька Каран пошел и сделал. Но денег он не нашел, старуху не убил: она не помешала. Бог отвёл её от этого опасного человека-зверя. Было украдено им у меня разного имущества, одёжи, обуви и мануфактуры, с разными другими мелкими вещами, на 10 000 руб. После моей кражи им было сделано еще несколько больших краж, напр.: в д. д. Кузнецове, Починке.

О. Василий с супругой. Из архива И.Н. Голубевой

О своей краже я сделал заявление в Парфеньевскую милицию. Начались розыски. Начальник милиции Козлов оказался очень деятельным и настойчивым: сам ходил по ночам по ближайшим деревням и дорогам, стараясь напасть на следы воров. И наш вор скоро обнаружился одетым в пальто моего сына-студента. При этом вор, Колька Каран, при своем бегстве от преследующего его сторожа сбросил со своих плеч наше пальто, чтобы убежать и скрыться, был узнан и потом взят в его деревне, в доме соседки, и арестован. Половина моих вещей была отобрана у вора (где она хранилась? — мне не известно: милиция не сообщила) и возвращена мне. Вора судил Костромской Облсуд 17 Дек. 1947 г. Мы, потерпевшие, были свидетелями. Вор, Колька Каран, признался во всех седьми кражах, в убийстве стариков, поджоге дома, разсказавши спокойно, как всё это он делал. Также признался в краже у меня и намерении [убить] мою жену-старуху. Костромской Облсуд приговорил его к 20-ти годам заключения с работами.

Иллюстрация: отец Василий с супругой. Из архива И.Н. Голубевой