Митрополит Антоний (Кротевич): к вопросу о неодозначности оценок и определений личности.

Аннотация. На основании документов в статье показана однобокость и предвзятость оценок, применяемых к личности митрополита Тамбовского и Мичуринского Антония (Кротевича). Открытые в ходе исследования документы свидетельствуют о том, что многие действия и поступки митрополита во многом были обусловлены государственно-церковными отношениями того периода времени и обстоятельствами, сложившимися благодаря историческим реалиям жизни в атеистическом государстве, законодательство которого в отношении к религии не способствовало свободному развитию деятельности верующих. Удалось установить, что приписываемое митрополиту конфликтность и грубость в общении с людьми было продиктовано во многом состоянием церковной жизни и обстановки, сложившейся в послевоенный период времени, а также, нахождением его в местах лишения свободы. Из анализа документов следует сделать вывод о необходимости переоценки личности и деятельности митрополита Антония.

Ключевые слова: митрополит, гонения, храм, разрушитель, атеизм, епархия, благочинный.

Митрополит Антоний (Кротевич): время и оценки современников. Ч.1

Среди архиереев Русской Православной Церкви послевоенной эпохи одной из неординарных личностей следует считать митрополита Антония (Кротевича), прожившего довольно большую жизнь – 84 года. Последней епархией, которой он управлял, была Тамбовская и Мичуринская. На его глазах и в его памяти отобразились эпохальные события светской и государственной истории - время правления самодержавных правителей и большевиков, революция, которую он застал, будучи священником в Киеве. Далее он пережил правление диктатуры пролетариата, приходское служение во время «Большого перелома» и годы «безбожной пятилетки», арест, приговор по ст. 58-10 – «по обвинению в контрреволюционной агитации», заключение, и 5 лет отсидки в лагерях, период «послевоенного возрождения Церкви» и хрущевские гонения на религию. Умер он уже в брежневскую эпоху в 1973 году.

На его веку сменились 2 российских императора, 4 руководителя СССР, правление Святейшего Синода и 4 Патриарха. Епископский сан он получил в 1944 году, сменил 9 епархий – республиканскую и провинциальные: Минскую и Белорусскую, крепкие Тульскую и Ярославскую, Тамбовскую, бедные – Костромскую, Ивановскую, Орловскую.  В каждой из которых он задерживался на разное время: от 7 лет (Костромская епархия 1946-1953 и Тульская епархия 1954- 1963) до 2-7 месяцев (Минская и Белорусская март-май 1961 г. и вновь Тульская в 1966 г.).

Прежнее, священническое его служение также не позволяет судить об «оседлости». Будучи священником, он сменил 8 мест служения: от нескольких месяцев в г. Перово Московской области в 1937 году до 15 лет в Киеве (1917 по 1931 гг.). В 1935 году развелся с женой, прожив в браке 21 год, имел детей. В его жизни было 5 увольнений «на покой согласно поданному прошению» - 1953, 1961, 1963, 1966, 1970 годы, которые также различались по продолжительности: от 4 месяцев (ноябрь 1953 по февраль 1954) до 3 лет (1970-1973).

В епископа он был рукоположен, через пострижение в монашество (три дня, с 11 по 14 августа 1944 года) из протоиереев.

Образование имел достойное. Окончил классическую гимназию, в 1914 году прервал учебу в Киевском медицинском институте для поступления в ноябре 1932г Киевскую духовную академию, которую окончил в ноябре 1932 года со степенью кандидата богословия за представленное сочинение на тему "История Страстной седмицы до образования Студийского Устава". В 1954 году был избран почетным членом МДА.

Одно перечисление мест, где находился митрополит Антоний, а также событий, в которых он принимал участие, или которым был свидетелем, позволяет говорить о нем как о человеке неординарном и многогранном.

В упоминаниях о нем и воспоминаниях о его деятельности в современной историографии нет положительных характеристик. Его личность и деятельность оцениваются исследователями советского периода жизни Русской Церкви в негативном ключе: способствовал закрытию храмов, вел соглашательскую линию в отношениях с властью, передавал властям церковное имущество, сжигал консисторские архивы, сотрудничал со спецслужбами, упразднил в Ивановской епархии институт благочинных[1].

По воспоминаниям епархиального духовенства в период его управления епархиями - поведение его было эпатажным. Часто в неэтичной, грубой и оскорбительной манере он обращался со священнослужителями, что послужило поводом для возникновения гротескных рассказов. Духовенство его боялось, всячески избегало личных с ним встреч[2].

Именно такая характеристика митрополита Антония, взятая из рассказов и «воспоминаний» кочует из одного электронного ресурса в другой, именно в таком ключе она попала в статью, опубликованную в Православной Энциклопедии соавторами профессором МДА протоиереем Владиславом Цыпиным и костромским краеведом Н. Зонтиковым[3]. Особым фактом биографии митрополита всплывшим два года назад стала публикация на основе открытых исследователем украинских архивов Константином Богуславским материалов 5-го Отдела 2-го Управления НКГБ СССР, в которой под агентом «Павловским» подразумевался епископ Антоний (Кротевич)[4].

Следует признать, что многие факты, обозначенные в биографии митр. Антония (Кротевича) имели место быть, но при рассмотрении и исследовании документальной базы, при сопоставлении фактов и применении метода критического анализа к изложенным фактам, следует сделать вывод, что представленная уважаемыми авторами оценка личности митрополита Антония выглядят однобокой и поверхностной. Поэтому, беря за основу исследования метод историзма и критического анализа представляется необходимым сопоставить имеющиеся факты: а) с реалиями государственно-церковных отношений того времени в котором жил и трудился митрополит; б) проверить содержание документов им подписанных на предмет не современной общепринятой, а объективной оценки, в) подвергнуть документы критическому и сравнительному осмыслению.

К сожалению, для определения «хороший» - «плохой» архиерей до сих пор многими исследователями и авторами статей по теме хрущевских гонений используется известное клише. Хороший архиерей – тот епископ, кто препятствовал закрытию церквей, тот, кто формировал и продвигал молодые кадры духовенства, укрепляя епархии образованными людьми, тот, кто оказывал сопротивление атеистической политике властей церковной активной деятельностью. Плохой – кто чуть ли не сам закрывал храмы, был груб с духовенством и паствой, потворствовал и делал уступки властям в их политике по сокращению церковных структур.

Именно в негативном ключе характеризует и дает оценку духовенству и его деятельности в советский период известный «правозащитник», священник Георгий Эндельштейн, который делит священнослужителей на группы: истинные пастыри – новомученики и исповедники, и те священники и миряне, кто не молчал, но публично свидетельствовал  о гонениях на Церковь, к другой - «красные попы – сергианцы», предатели, гонители Церкви, руками которых разлагались церковные структуры.  К первой группе кроме себя самого, новомучеников и исповедников Российских, он приписал архиепископа Ермогена (Голубева) и архимандрита Тавриона (Ботозского), а также «не молчащих» - священников Глеба Якунина и Николая Эшлимана, ко второй группе – всех остальных архиереев и священнослужителей, в том числе, как он пишет, «одного из самых выдающихся самодуров Московской Патриархии Антония (Кротевича) повинного в сотнях, если не в тысячах злохудожеств, включая и закрытие храмов»[5]. Такого же мнения о митрополите Антонии, как было указано выше, придерживаются авторы автобиографической статьи о митр. Антонии в Православной Энциклопедии прот. Владислав Цыпин и Н. А. Зонтиков[6].

 Обратимся к документальным источникам. При внимательном их рассмотрении следует наглядный вывод о том, что закрытие храмов было не во власти и желании архиереев. При общем сравнении деятельности и оценки личностей архиереев хрущевского периода, надо сказать, митрополит Антоний не особенно чем выделялся. Он не сделал ничего такого, что не делали в то время и при тех же обстоятельствах другие архиереи.

Разберем тезис о закрытии храмов, как свидетельство предательской антицерковной политики сервилизма архиереев Русской Православной Церкви перед советской безбожной властью. При рассмотрении документов видно, что повсеместное закрытие храмов в советский период было продиктовано государственными постановлениями и инструкциями, постановлениями горсоветов и исполкомов, сельсоветов, но не податливостью, или стойкостью архиереев[7]. Протоиерей Владислав Цыпин в написанной им «Истории Русской Церкви в 1917-1997» отмечает, что в 1959 году закрытие приходов Русской Церкви на всей территории СССР приобрело «массовый характер, в следующем году оно осуществлялось с еще большим размахом» - 1437 храмов были закрыты, разрушены или взорваны. Он сравнивает компанию по закрытию церквей в 1959-1960 гг. с подобной компанией эпохи великого перелома и не отмечает «отличившихся» архиереев, которые в своих епархиях остановили этот процесс[8]. Отметим статистику закрытия храмов на примере нескольких епархий Центральной России. Например, если в Костромской епархии, которую возглавлял епископ Антоний с 1946 по 1953 годы, за период 1946 по 1948 было открыто 5 церквей, а уже начиная с 1948 -1953 гг., за 5 лет, было закрыто 17 церквей. В Костромской епархии после его перевода, с 1953 по 1963 гг., за 10 лет  было закрыто 9 храмов, т.е., пик закрытия церквей пришелся на 1948-1953 годы. Открыв данные по закрытию церквей в СССР в довоенное время отметим, что закрытие храмов в конце 1940-х годов – начале 1950- х годов не сравнимы с количеством закрытых церквей после революции с 1920-го по начало 1940-х годов. С 1917 по 1941 год, например, в Костромской епархии было закрыт 306 церквей, т.е, за 24 года закрывалось почти 12 храмов ежегодно. Особенно много было закрыто церквей в 1929 по 1932 годы[9]. 

 Сравним статистику закрытия храмов Костромской епархии, руководимой митрополитом Антонием с другими епархиях Русской Церкви Центральных областей России. Во Владимирской епархии до 1941 года было закрыто 330 храмов – цифра совпадает с закрытыми храмами Костромской епархии до войны. С 1941 по 1962 закрыто 12 храмов, из них с 1960 по 1962 – 4 храма[10]. В Ивановской епархии количество церквей в 1960 году сократилось на 6 единиц, а с 1961 по 1962 год сократилось еще на 7 храмов, в 1963 году еще на 2[11]. Примерно такое же соотношение закрытия церквей можно привести по любой епархии Русской Православной Церкви. Таким образом, равное количество закрытых храмов до и после войны является свидетельством о том, что храмы закрывали власти во время антирелигиозных компаний, имевших государственный заказной характер и что их закрытие не завесило от личности архиерея[12]. Вот например, в  письме Кинешемского горисполкома от 25.01.1964 года говорится, что Успенская община г. Кинешмы нарушает инструкцию законодательства о культах, где указано, что  религиозной общине разрешено пользоваться лишь одним молитвенным зданием, а община с 1946 года пользуется двумя зданиями: Успенским и Троицким собором, поэтому по ходатайству исполкома горсовета облисполкому от 31 октября 1963 года здание Троицкого собора изымается из ведения религиозно общины и передается  городскому краеведческому музею[13]. Вот письмо Совета по делам РПЦ уполномоченному Совета по Ивановской области от 7 июля 1949 года, в котором Совет указывает, что недействующие церковные здания национализированным государственным имуществом, находящимся в ведении местных советских органов которые несут ответственность за сохранность этих зданий и культового имущества. В случае совершения в этих зданиях богослужений зарегистрированными служителями культа, либо другими лицами райсполком или сельсовет следует прекратить их и изъять ключи от церковных зданий[14]. Из вышеприведенных свидетельств видно, что церкви согласно законодательству о культах 1918 и 1929 гг. находились в собственности государства, которое распоряжалась своей собственностью согласно своим представлениям: либо передавало их в аренду приходским общинам, либо расторгало с ними договор и передавало здание в ведение других организаций, либо здание оставалось закрытым, впоследствии уничтожалось.

Знакомясь с архивными материалами отметим тот факт, что в годы управления митрополитом Антонием Ивановской епархией с 1964 по 1966 годы не был закрыт ни один храм. Данное свидетельство ставит под сомнение утверждение о. Георгия о «тысячах злохудожеств» митрополита. Говорить о том, что при управлении епархиями митрополитом Антонием храмов закрывалось больше, чем в других епархиях в то же самое время, не представляется достоверным свидетельством. Достаточно взглянуть на данные статистики. Например, с 1948 по 1953 год в Костромской епархии было закрыто 17 храмов, в Калининской епархии – 17, Ярославской – 6, в Смоленской – 6.  Причем, к 1953 году количество храмов по епархиям Центральной России выровнялось, и было примерно одинаковым. Однако, при сравнении с соседними областями, в Костромской епархии храмов было больше, чем в других областях Центральной России – Владимирской, Калужской, Рязанской, Смоленской, Тульской. Костромская епархия в этом отношении уступала лишь Московской (211) и Ярославской (149). Количество на протяжении двух лет управления Ивановской епархией в 1964-1966 гг. митрополитом Антонием оставалось стабильным – 44 церкви[15]. Из чего следует, что обвинять его в злонамеренном желании закрыть большее количество храмов, чем в других епархиях, вряд ли представляется возможным. Отметим, что в двадцатипятилетний период управлении епархией архиеписскопа Кассиана (Ярославского) также закрывались церкви, как они закрывались и ранее. Так, в 1960 году в Костромской епархии было 74 действующие церкви, а в 1970–м году осталось 68, т.е., количество церквей сократилось на 6 единиц[16]. Но вопреки очевидным фактам, о. Георгий Эдельштейн не вписывает архиепископа Кассиана в «разрушители» церковных устоев и врага Церкви[17].

Из приведенных статистических данных, сравнительного анализа роста и уменьшения количества храмов, а также, исследования общецерковных документов периода конца 1940 – нач. 1950-х гг. следует также вывод о том, что после провала политического государственного проекта Москвы как альтернативы Ватикану - «Русского Ватикана», в 1948 году, наметилась тенденция государственных органов к отказу в ходатайствах об открытии новых храмов, и сокращение количества существующих, о чем имелось соответствующее правительственное постановление[18]. Поэтому, отказ в ходатайствах и закрытие храмов находился вне компетенции архиереев Русской Православной Церкви он находился в ведении сначала местных Советов, а затем в ведении Совета Министров.

К несправедливости утверждения и устоявшегося в современной историографии обвинения архиереев в закрытии храмов заметим, что расторжение договора с церковной общиной и закрытие церкви было не во власти архиерея, а во власти госорганов. Также и регистрация того или иного священнослужителя находилась в компетенции областного уполномоченного, который мог дать регистрационную справку священнослужителю, назначенному архиереем на приход, а мог ее не дать. Так, например, в 1949 году была закрыта Иоанно-Богословская церковь в Костроме. Ее закрытию предшествовали раздоры, склоки в приходской общине, частая смена священников, отказ уполномоченного по делам РПЦ в регистрации священнослужителям, отказ властей в разрешении на проведение ремонтов храма, и в дальнейшем, как следствие – постановление исполкома костромского горсовета за № 187 от 14. 04. 1949 г. «О расторжении договора на пользование церковным зданием церкви Иоанна Богослова за р. Костромой»[19]. На основании рассмотренных документов видно, что закрытие церкви явилось не столько своеволием уполномоченного по делам РПЦ, сколько следствием антирелигиозной компании 1949-1950 гг. спровоцированной проектами постановлений ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды» и «О мерах по усилению пропаганды научно-атеистических знаний».  Обращения и ходатайства приходской общины о незаконности и предвзятости требований исполкома в решении о закрытии храма председателю Верховного совета СССР Н.М. Швернику и к Председателю Совета министров тов. И. В. Сталину остались безрезультатными[20].  Отметим, что за 1949 год в РСФСР было закрыто около 600 храмов[21].

В числе распоряжений митрополита Антония настоятелям храмов Костромской епархии в 1949 году находится обращение к приходскому совету и прихожанам церкви, которая вскоре будет закрыта. В 18 июня 1949 года митрополит, вместе с облуполномоченным по делам РПЦ М. И. Галкиным и секретарем прот. А. Е. Сперанским посетил Успенскую церковь с. Качалова Костромского р-на, богослужения в которой возобновились по ходатайству прихожан в 1943 году после ее закрытия в 1941году. Посещение прихода оставило тягостное впечатление у епископа. «Храм в полном упадке, разорении – священник 82-летний старец, уважаемый мною, в забытом и эксплуатируемом положении, - пишет он, - Квартира священника – сторожка, совершенно не пригодна к жительству (грязь, темнота, зимой мороз)». Митрополит возлагает ответственность за состояние церкви и священника на приход, и указывает церковному совету на недопустимость «эксплуатации священника», который вынужден думать, как заработать на пропитание, а не о духовном возрастании паствы. В обращении он указывает, что приходской храм «отдан общине не для того, чтобы он пришел в упадок, в полную негодность, а для того, чтобы не только сохранен был, но и благоукрашен, как подобает дому – жилищу Божию». «Там, где храмы не будут приведены в надлежащий вид, они могут быть закрыты (и закроются) – предупредил митрополит настоятелей, - там, где священник забыт и голодный – он будет отозван»[22].

Последствия посещения храма в Качалово были печальными. Уже через месяц, по решению облисполкома 28 августа 1949 года церковь в Качалово, открытая по ходатайству прихожан была закрыта спустя шесть лет посел ее открытия.  В 1951 году она была передана под зерносклад колхозу им. В.М. Молотова. В 1969 г. Костромской райисполком просил облисполком разрешения на слом качаловской церкви как указывалось, "на стройматериалы"[23]. Два наглядных примера закрытия храма в бытность управляющим Костромской епархией  митрополитом Антонием (в Костромской слободе и в с. Качалово) позволяют сделать вывод о том, что закрывались храмы в основном, находившиеся в запущенном состоянии, храмы, где приходская община не могла, либо была не в состоянии содержать храм и священника. В связи с угрозой расторжения с общинами договора и закрытием таких храмов приведем обращение митрополита Антония к благочинным и настоятелям храмов епархии с призывом делать ремонты в храмах и содержать их в достойном виде. «Имейте главной заботой благоустройство храма - дома Божия, имейте больше заботы о храме, нежели о своем доме, в котором Вы живете, - писал он, - Ремонтируйте храмы, делайте им вид, Вашей Приходской Святыни <…> Помните, что храмы закрываются только по вине Прихода – не доводите храм до полного упадка. Ремонтируйте!»[24]

В современной историографии отмечается ряд архиереев, сопротивлявшихся политике закрытия храмов, архиереев, активизировавших церковную жизнь в возглавлемой ими епархии. Однако, как следует из дальнейших наблюдений их участи - их либо переводили в глухие епархии, либо отправляли заштат, либо они сами, уходили заштат с формулировкой  «по состоянию здоровья», таким образом, выражая свой протест против насилия властей над религией и верой.

Отметим, например, что архиепископ Ермоген (кстати, приверженец митр. Сергия (Страгородского, записанный как истинный пастырь и борец за Церковь), в 1960-м году был освобожден от управления Ташкентской епархией и жил в белорусском Жировицком монастыре и Одессе два года заштатом, почисленным «на покой», до назначения своего в 1962 года на Омскую епархию. До его назначения на Калужскую епархию в 1963 году, в ней, при архиепископе Леониде (Лобачеве) с января 1960г. по июнь 1961г. из 38 церквей было закрыто 7 храмов. К 1963 году было закрыто еще 2, в итоге осталось 28 храмов[25]. Т.е., пик гонений и сопровождавших их закрытий храмов архиепископ Ермоген провел вне активной церковной жизни, вне активных антицерковных гонений. Поэтому, говорить о нем, как о «борце против атеистической политики властей», как об архиерее, при котором церкви не закрывались, было бы явным несоответствием фактов. Данные статистики свидетельствуют, что уже с 1963 по 1964 гг. в целом, положение характеризовалось спадом антирелигиозной компании[26]. В 1965 году, т.е., после двух лет управления епархией, архиепископ Ермоген был уволен на покой в Жировицкий монастырь. Митрополит Ленинградский и Новгородский Антоний (Мельников) дал оценку жизни и личности архиепископа Ермогена и его «борьбы» с атеистической политикой властей назвав его утопистом, не желавшим понять, что только со сменой государственного строя возможно изменение положения Церкви[27]. Священный Синод своим определением оценил деятельность архиеп. Ермогена как неполезную Церкви[28]. Священный Синод своим определением оценил деятельность архиеп. Ермогена как неполезную Церкви[29].

Укажем на другой пример. При таком церковном радетеле, как архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), в его Крымской епархии, несмотря на мировую известность личности и решительную позицию по недопущению закрытия храмов – храмы закрывались, уполномоченный не регистрировал духовенство, которое архиепископ приглашал из других епархий для служения в Крыму. Желая спасти неблагополучные приходы, архиепископ Лука переводил туда (из городов в села) священников, некоторые из которых были недовольны его переводами и открыто выражали свое мнение[30]. 22 ноября 1995 года архиепископ Крымский Лука был причислен к лику местночтимых святых, а в 2000 году как исповедник для общецерковного почитания. В данном случае видно, как работает клише «хорошего епископа»: негативные стороны его деятельности замалчиваются, предпочтение отдается позитивным оценкам удобно встраивающимся в светлый образ заранее определенного формата.

Другими аргументами, выдвигаемыми обличителями митрополита Антония, и служащими, по их мнению, свидетельством его «разрушительной» для Церкви деятельности являются упразднение в Ивановской епархии института благочинных и передача здания епархиального управления государственным властям. Отметим, что по данным Совета по делам религий при Минюсте СССР в 1967 году из 67 епархий только в 5 были епархиальные советы – большинство архиереев управляло епархиями единолично. В 47 епархиях Русской Церкви был институт благочинных, в основном в западных епархиях страны – на Украине, в Молдавии, Белоруссии[31]. На основании вышеприведенных данных, заявленных чиновником высокого ранга совета по делам религий при СМ СССР следует сделать вывод, что отмена института благочинных не являлось фактом из ряда вон выходящим – в 20-ти епархиях Русской Церкви благочинных не было. Свое решение об упразднении благочинных в Ивановской епархии митрополит Антония (в других епархиях у него были благочинные) мотивировал тем, что благочинные являлись «кураторами над приходскими священниками, посредниками между ними и архиереем». По его мнению, упразднением благочинных «улучшено и усилено было личное и непосредственное руководство митрополита пастырской деятельностью духовенства»[32]. Предыдущий опыт работы с благочинными дал повод ему неоднократно обращаться к ним с напоминанием об их прямых служебных обязанностях и требованиям к их исполнению. «Духовенство нравственно разложилось и своим поведением разлагает верующих, писал епископ Антоний обращаясь к благочинным, - Благочинные должны зорко следить за поведением духовенства, неурядицами в приходах, вообще за всем происходящим в приходской жизни по данному благочинию, но на деле нередко существуют для того, чтобы уведомить батюшку о своем посещении прихода – получить за полугодие 100-150 руб. на свое содержание с церкви и уйти»[33].

Отметим, что без благочинных управлял Ивановской епархией его преемник - архиепископ Поликарп (Приймак). Восстановил институт благочинных в Иваново епископ Феодосий (Погорский) в 1968 году, сославшись в своем решении на соответствие института благочинных структуре управления епархией прописанной в «Положении управления РПЦ» 1945 года. Он также привел аргумент в пользу восстановления благочинных как помощников архиерея в связи с невозможностью ему составить объективную картину «в случае конфликтных дел и жалоб на священнослужителей, не было кого послать на место для ознакомления с истинным положением дела». Результатом невозможности посещения епископом приходов для ознакомления с ситуацией на месте, по его мнению, и стала необходимым восстановление благочинных, т.к. он не имел твердых оснований для решения спорных вопросов[34]. Заметим, что, например, в Костромской епархии, при управлении архиепископом Кассианом (Ярославским) в течение почти 10 лет и. о. секретаря епархии была женщина – А. М. Лисицына. В статусе и. о. секретаря епархии она была не в грозные годы хрущевских гонений, а в относительно спокойные 1970-е годы. Несмотря сложившееся явно неканоническое обстоятельство управления священниками женщиной, в отношении управляющего епархией архиепископа Кассиана не было нареканий со стороны священноначалия, и последующего осуждения нашими современниками[35]. Исходя из приведенных свидетельств неоднозначной картины епархиального управления в 1960- е годы, следует прийти к выводу, что в годы государственного натиска на Церковь не было строгого подхода к методам управления епархиальной жизнью и в управлении епархиями архиереи пользовались правилом целесообразности осторожности, дабы избежать критику со стороны советской печати и административно-уголовную ответственность со стороны проверяющих органов.

В свете осуществляемой в 1950-1960-е годы государственной политики в отношении к Церкви и по ограничению владения церковными организациями недвижимым имуществом не церковного назначения и решение митрополита о передаче здания ивановского Епархиального управления не кажется странным. В автобиографической статье о митрополите Антонии в ПЭ говорится о добровольной передаче митрополитом Антонием горсовету здания Епархиального управления. Однако, документальная база говорит об обратном, а именно, о принудительном характере передачи здания. В заявлении Ивановского епархиального управления от ноября 1964 года говорится, что Ивановский механический завод обратился в Епархиальное управление с заявлением о том, что завод имеет перспективный план застройки жилыми домами и детскими учреждениями квартала, где находится здание Епархиального управления. «В связи с застройкой квартала Ваше учреждение отчуждается в пользу завода,  - сообщается в документе, -  На основании вышеизложенного Вам необходимо принять меры к переносу или же безвозмездной передаче учреждения и о принятых мерах сообщить заводу»[36]. В характеристике митрополита Антония, составленной облуполномоченным по делам религий Ивановской области говорится, что взамен передачи здания Епархиального управления Епархия получила другой дом, меньшего размера, который был отремонтирован[37]. Однако, как следует из письма митрополита уполномоченному, оказалось, что отремонтирован дом был не властями, а на епархиальные средства, причем, при начислении оплаты рабочим была вменена ст. 19 налогообложения подоходным налогом, т.е., по наивысшей ставке, что вызвало резонное возмущение митрополита, который считал такой подход недопустимым и просил вмешательства облуполномоченного[38]. На основании открытых архивных документов следует сделать вывод, что передача здания горсовету была не актом доброй воли митрополита, а совершена была в «добровольно-принудительном» порядке, поэтому доверять мнению уполномоченного по делам религий в Ивановской области о добровольной передаче вряд ли возможно.

Касаясь епархиального имущества в 1950-1960-х годах следует отметить, что при сравнении положения дел с имуществом в других епархиях РПЦ, то мы встретим не лучшее состояние здания, в котором находилось Епархиальное управление. Например, Костромское епархиальное управление (канцелярия, склад, архив) и правящий архиерей с 1946 по конец 1980-х годов ютились в небольшом домике, который в настоящее время занимает одна семья[39]. Дом был приобретен в те годы епископом Антонием, т.к. к тому времени, здания епархиального управления не было[40].

Насчет имущества, принадлежащего епархии, в частности транспорта, следует сказать, что в 1960-е годы имеется свидетельство о ряде уголовных дел, которые возбуждены по поводу неправильно оформленного транспорта. Приходское имущество оформляли на частных лиц, что имело последствием судебные разбирательства и фельетонные публикации в печати. О жестком, «страшном», как выражался Митрополит Волоколамский Питирим (Нечаев) в своих воспоминаниях контроле фининспекции свидетельствовал он как о явлении церковной жизни тех лет[41]. Еще пример: «В г. Нерехте бывший староста Чернов используя тот факт, что купленная на средства религиозного общества машина «Волга» была зарегистрирована на его имя, пытался через суд получит машину в личную собственность»[42]. Из церковной жизни 1960-х годов и документальной базы видно, что имущество нецерковного предназначения доставляло много хлопот епархиальным управлениям и приходами. В связи с остротой проблемы и нарушениями советского законодательства Церковь была вынуждена в 1961 году отстранить священнослужителей от управления приходами, передав управление финансово-хозяйственной частью церковному совету. Никакой протест в данных обстоятельствах, даже в случаях невиновности священнослужителей не принимался. Налицо была проводимая целенаправленная компания по дискредитации духовенства. Отметим, в качестве примера протест архиепископа Павла (Голышева), который напрасно пытался заставить редакцию газеты написать опровержение на клевету – обвинение в финансовой нечистоплотности, опубликованную в газете[43]

В утверждениях авторов автобиографии митрополита Антония о передаче им городским властям Епархиальной библиотеки следует заметить, что передана была не литература духовного содержания, а 186 экземпляров книг художественной литературы, т.к. в новое здание епархиального управления не располагало помещением для размещения большой библиотеки. О чем имеется свидетельство документов[44]. Как видно, налицо имеется некоторое искажение фактов. Уполномоченный пишет, что митрополит передал библиотеку, подразумевая большое количество книг, а в письме митрополита значится конкретика – передал художественную литературу, которая вполне могла представляться чиновнику как библиотека. Отметим, что для верующего человека художественная литература ценности не имела, поэтому и была передана в горсовет. Уничтожение документов дореволюционных консисторий и епархиального архива, которые инкриминируют митрополиту также следует понимать с учетом обстановки, в которой приходилось ему находиться. В советский период истории нашего государства литература запрещенного содержания, к которой могли отнести любой подозрительный документ: поминовение императорской семьи, молитва о заключенных священнослужителях и т.д. Поэтому, ликвидацию дореволюционных документов следует понимать не как «злую волю» митрополита – предателя интересов Церкви, а как меры предосторожности. В годы, когда было совершено уничтожение консисторской документации дореволюционного времени, были временем, не залеченных от репрессий ран, когда священнослужители получали сроки за «контрреволюционную деятельность» и «антисоветскую агитацию» за хранение «контрреволюционной литературы», когда повсеместно в Псалтыри  и другой богослужебной литературе было зачеркнуто слово «царь», «помазанник», каждое такое слово могло спровоцировать дело о дискредитации власти, либо деятельности против нее.  Так найденная при обыске у архиепископа Костромского Никодима (Кроткова) поздравительная открытка от находящегося в ссылке в Семипалатинске бывшего ивановского митрополита Павла (Гальковского) была вменена ему как «связь с контрреволюционным элементом», а бланки от денежных переводах из-за границы с материальной помощью как «шпионскую деятельность»[45].

Следует добавить, что церковная среда не была исключением из общей среды советских граждан, где повсеместным явлением было доносительство и кляузничество[46].

Библиографический список

1. Александр (Могилев), архиеп. Священномученик Никодим. Жизнь отданная Богу и людям. Кострома, 2001. 350с.
2. Александрова Т. Л., Суздальцева Т.В. Русь уходящая. Рассказы митрополита Питирима. СПб., 2007. 639с.
3. Амвросий//Православная энциклопедия. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. Т.II. С.628-629.
4. Архив Ивановского епархиального управления. Годовой отчет за 1961 год. 15с.
5. Архив Ивановского епархиального управления. Годовой отчет за 1964 год. 16с.
6. Архив Ивановского епархиального управления (АИЕУ). Отчет за 1965 год. 23с.
7. Архив Ивановского епархиального управления (АЕИУ). Отчет за 1968 год. 24с.
8. Архив Костромского епархиального управления (далее – АКЕУ). Дело А. М. Лисициной. 35с.
9. АКЕУ. Дело №8 . Переписка с Московской Патриархией с 1946 по 1953 год. 326с.
10. Архив Костромского Епархиального управления (далее АКЕУ). Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. 354с.
11. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Издание Московской Патриархии. 1992. 1371с.
12. Василий (Кривошеин), архиеп. Воспоминания. Письма, Нижний Новгород, 1998. 498с.
13. Волков О. Погружение во тьму. Из пережитого. М., 2009. 429с.
14. Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. р-632. Оп.8. Д.3. 47л.
15. Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф. р-2953. Оп.1.Д. 367. 54л.
16. Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф. р2953. Оп.4. Д.12. Л.60-61
17. Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф.р-2953. Оп.4. Д.36. 52л..
18. Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф.р-2953. Оп.6. Д.3. 41л.
19. Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф. р-2953. Оп.6. Д. 6. 56л.
20. Государственный архив Калужской области (ГАКО). Ф. р-3501. Оп.1. Д.57. л. 10-11.
21. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. р -1435. Оп.2. Д. 57. 43л.
22. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. р-2102. Оп.1. Д. 35. 44л.
23. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. р-2102. Оп.5. Д.44. 32л..
24. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. р-2102. Оп.5. Д.51. 47л..
25. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф-2102. Оп.6. Д.330.36л..
26. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. р-6991. Оп.2. Д. 167. 194л.
27. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. р-6991. Оп.2. Д. 486. 186л.
28. Государственный архив Ярославской области (ГАЯО). Ф. р-1033. Оп.1. Д.55. 42л.
29. Зонтиков Н.А. "Храмы Костромского района" и каталога "Памятники архитектуры Костромской области", Вып. 2. С.68-71.
30. Крутов М. Епископы на службе Лубянки. https://www.svoboda.org/a/28989881.html [Электронный ресурс]. Дата обращения 21.07.2020 г.
31. Лавринов В., протоиерей. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. М.: Общество любителей церковной истории, 2016. 736с.
32. Личный архив прот. Дмитрия Сазонов (ЛАДС). Воспоминания монахини Лидии (Карпинской). 2019 год. 2с.
33. Патриарх Алексий II: Жизнь и служение на переломе тысячелетий/ Валерий Коновалов, Михаил Сердюков. М.: Эксмо, 2012. 317с.
34. Румянцев В. Из воспоминаний. // Костромская земля. Краеведческий альманах. Приложение к серии «Костромская библиотека». Вып.6. Кострома, 128с.
35. Русская Православная Церковь. ХХ век/ Беглов А. Л., Васильева О. Ю., Журавский а. В. и др. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2015. 800с.
36. Свенцицкий А. Б. Невидимые нити: Церковь, события, люди. М.: Издательство Московской Патриархии, 2009. 432с.
37. Синодик священнослужителей и мирян Ярославской епархии, пострадавших в годы гонений. Романов-Борисоглебск (г.Тутаев): Изд-во "Соборъ", 2003. 103.
38. Сухоруков А. Н. Ермоген (Голубев Алексей Степанович) //Православная энциклопедия. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. Т. XVIII. С. 648-653.

39. Федотов А. А. Русская Православная Церковь в 1943-2000 гг.: внутрицерковная жизнь, взаимоотношения с государством и обществом (по материалам Центральной России). Иваново, 2009. 999с.
40. Филиппов Б. А. Очерки по истории России ХХ век: Учеб. Пособие. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2009. 719с.
41. Фуров В. Из отчета Совета по делам религии члена Центрального Комитета КПСС. Нью-Йорк – Монреаль, 1991. 80с.
42. Цыпин В., прот. Истрия Русской Церкви в 1917-1997. М.: Изд-во Спасо-Преображ. Валаам. монастыря, 1997. 830с.
43. «…Я возжелал заповедей Твоих». Памяти архиепископа Амвросия (Щурова). Иваново, 2017. 474с.

 

 

[1] Федотов А. А. Русская Православная Церковь в 1943-2000 гг.: внутрицерковная жизнь, взаимоотношения с государством и обществом (по материалам Центральной России). Иваново, 2009. С.100, 139.

[2] Эдельштейн Г., свящ. Записки сельского священника. М.: РГГУ, 2005. С.84-86.

[3] Цыпин В., прот., Зонтиков Н. Антоний (Кротевич Борис Николаевич). Биографическая статья. http://www.pravenc.ru/ [Электронный ресурс]. Дата обращения 16.06.2020.

[4] Крутов М. Епископы на службе Лубянки. https://www.svoboda.org/a/28989881.html [Электронный ресурс]. Дата обращения 21.07.2020 г.

[5] Эдельштейн Г., свящ. Записки сельского священника. М.: РГГУ, 2005. С.84.

[6] Цыпин В., прот., Зонтиков. Антоний//Православная энциклопедия. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. Т.II. С.628-629.

[7] ГАИО. Ф.р-2063. Оп.4. Д.36. Л.2.

[8] Цыпин В., прот. Истрия Русской Церкви в 1917-1997. М., С.390.

[9] Государственный архив Костромской области (далее - ГАКО). Ф. р-2102. Оп.5. Д.51. Л.4.

[10] Государственный архив Владимирской области. Ф. р-632. Оп.8. Д.3. Л.39.

[11]Архив Ивановского епархиального управления. Годовой отчет за 1961 год. С.3.

[12] Филиппов Б. А. Очерки по истории России ХХ век: Учеб. Пособие. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2009. С.465.

[13] ГАИО. Ф. р-2853.Оп.4.Д.3б. Л.106-107.

[14] ГАИО. Ф. р-2953. ОП.1.Д. 367. Л.40.

[15] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. р-6991. Оп.2. Д. 167. Л. 37,38,108.

[16] ГАРФ. Ф. р-6991. Оп.2. Д. 486. Л. 112-115

[17] Эдельштейн Г., свящ. Записки сельского священника. М.: РГГУ, 2005. С.120.

[18] Русская Православная Церковь. ХХ век/ Беглов А. Л., Васильева О. Ю., Журавский а. В. и др. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2015. С. 402-403.

[19] Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф-2102. Оп.6. Д.330. Л.11,12,22.

[20] ГАКО. Ф. Р-1435. Оп.2. Д. 57. Л.14, 18.

[21] Федотов А. А. Русская Православная Церковь в 1943-2000гг.: Внутрицерковная жизнь взаимоотношения с государством и обществом (по материалам Центральной России). Иваново, 2000. С.64.

[22] Архив Костромского Епархиального управления (далее АКЕУ). Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Обращение от 19 июня 1949 г. №413. С.105.

[23] Зонтиков Н.А. "Храмы Костромского района" и каталога "Памятники архитектуры Костромской области", Вып. 2. С.35-36.

[24] Архив Костромского Епархиального управления (далее АКЕУ). Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Циркулярное письмо от 5 июня 1952 года. № 383. С.271.

[25] Государственный архив Калужской области (ГАКО). Ф. р-3501. Оп.1. Д.57. Л. 10-11.

[26] Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в ССР в 1939-1964 годах). М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 1999. С.399.

[27] Шкаровский М.В. Русская православная церковь и Сов. государство в 1943-1964 гг.: От "перемирия" к новой войне. СПб., 1995. С.215.

[28] Определение Священного Синода //Журнал Московской Патриархии.1969. № 4, с. 2-3.

[29] Определение Священного Синода //Журнал Московской Патриархии.1969. № 4, с. 2-3.

[30] Лука (Войно-Ясенецкий), архиеп. «Я полюбил страдание…» Автобиография. М., 1996. С.

[31] Фуров В. Из отчета Совета по делам религии члена Центрального Комитета КПСС. Нью-Йорк – Монреаль, 1991. С.22.

[32] Архив Ивановского епархиального управления. Годовой отчет за 1964 год. С.8.

[33] Архив Костромского Епархиального управления (далее АКЕУ). Распоряжения по Епархии 1945-1953 гг. Распоряжение благочинным от 20.04.1952 г. С.253.

[34] АЕИУ. Отчет за 1968 год. С.15.

[35] Архив Костромского епархиального управления (далее – АКЕУ). Дело А. М. Лисициной. Указ от 6 августа 1972 года №353.  С. 23.

[36] Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф. р-2953. Оп.4. Д.12. Л.5.

[37] ГАИО. Ф. р-2953. Оп.6. Д. 6. Л.44.

[38] ГАИО. Ф. р2953. Оп.4. Д.12. Л.60-61.

[39] В настоящее время в доме проживает прот. А. Логвинов. – прим. Д. С.

[40]Личный архив прот. Дмитрия Сазонов (ЛАДС). Воспоминания монахини Лидии (Карпинской). 2019 год.

[41] Александрова Т. Л., Суздальцева Т.В. Русь уходящая. Рассказы митрополита Питирима. СПб.,2007. С.162.

[42] ГАКО. Ф. р-2102. Оп.5. Д.44. Л.21.

[43]Сухорукова А. Воспоминания А. И. Кузнецова об архиепископе Павле (Голышеве). Вестник ПСТГУ II: История. 2007. Вып.3(24). С.143-155.

[44] ГАИО. Ф. р-2953. Оп.4. Д.12.  Л.39

[45] Александр (Могилев), архиеп. Священномученик Никодим. Жизнь отданная Богу и людям. Кострома, 2001. С. 265-266. 

[46] Свенцицкий А. Б. Невидимые нити: Церковь, события, люди. М.: Издательство Московской Патриархии, 2009. С.351.